1
5
5
-
http://books.altspu.ru/files/original/77/71/_.png
b1f4694f206050fb13f4f276082ab53f
http://books.altspu.ru/files/original/77/71/_[_].pdf
ab67fe680c41427e036d3153d33aea06
PDF Text
Text
Содержание
�Содержание
Об издании
Основной титульный экран
Дополнительный титульный экран непериодического издания – 1
Дополнительный титульный экран непериодического издания – 2
�Содержание
Министерство образования и науки Российской Федерации
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего образования
«Алтайский государственный педагогический университет»
Л.А. Козлова, И.Ю. Кочешкова
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ТЕКСТА:
роман Г. Грина
«Тихий американец»
Учебно-методическое пособие
Барнаул
ФГБОУ ВО "АлтГПУ"
2016
Об издании - 1, 2, 3.
�Содержание
УДК 811.111(075)
ББК 81.432.1я73
К592
Козлова, Л.А.
Интерпретация текста: роман Г. Грина «Тихий американец» [Электронный ресурс] :
учебно-методическое пособие / Л.А. Козлова, И.Ю. Кочешкова. – Барнаул : АлтГПУ,
2016. – Систем. требования: PC не ниже класса Intel Celeron 2 ГГц ; 512 Мb RAM ;
Windows XP/Vista/7/8/10 ; Adobe Acrobat Reader ; SVGA монитор с разрешением
1024х768 ; мышь.
Рецензент:
Шевченко Л.Л., кандидат филологических наук, доцент (Алтайский государственный
педагогический университет)
Цель пособия – формирование и развитие навыков восприятия, понимания и
интерпретации
англоязычного
художественного
текста,
формирование
коммуникативной и социокультурной компетенций студентов, находящихся на
продвинутом этапе изучения английского языка. Пособие содержит разработку 10
уроков, которые предполагают работу со словарём, обсуждение содержания и языка
изучаемого произведения, поиск дополнительной культурологической и исторической
информации. В завершении предлагаются образцы тестовых заданий по словарю,
темы дискуссий, презентаций, эссе.
Учебно-методическое пособие предназначено для практических занятий по практике
устной и письменной речи, практикуму по культуре речевого общения, интерпретации
текста. Оно может быть использовано для организации аудиторной и
самостоятельной работы студентов старших курсов, обучающихся по направлению
подготовки бакалавров «Лингвистика» и «Педагогическое образование (профиль
подготовки «Иностранный язык»)».
Рекомендовано к изданию редакционно-издательским советом 24.11.2016 г.
Текстовое (символьное) электронное издание.
Системные требования:
PC не ниже класса Intel Celeron 2 ГГц ; 512 Мb RAM ; Windows XP/Vista/7/8/10 ; Adobe
Acrobat Reader ; SVGA монитор с разрешением 1024х768 ; мышь.
Об издании - 1, 2, 3.
�Содержание
Электронное издание создано при использовании программного обеспечения Sunrav
BookOffice.
Объём издания - 2 155 КБ.
Дата подписания к использованию: 22.12.2016
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего
образования «Алтайский государственный педагогический университет» (ФГБОУ ВО
«АлтГПУ»)
ул. Молодежная, 55, г. Барнаул, 656031
Тел. (385-2) 36-82-71, факс (385-2) 24-18-72
е-mail: rector@altspu.ru, http://www.altspu.ru
Об издании - 1, 2, 3.
�Содержание
Содержание
Предисловие
Lesson 1
Chapter I
Vocabulary
Cultural Background
Questions and Tasks for Discussion
Focusing on Style
Lesson 2
Vocabulary
Cultural Background
Questions and Tasks for Discussion
Lesson 3
Vocabulary
Cultural Background
Questions and Tasks for Discussion
Lesson 4
Vocabulary
Cultural Background
Questions and Tasks for Discussion
Lesson 5
Vocabulary
Cultural Background
Questions and Tasks for Discussion
Focusing on Style
Lesson 6
Vocabulary
Cultural Background
Questions and Tasks for Discussion
Focusing on Style
Lesson 7
Vocabulary
�Содержание
Cultural Background
Questions and Tasks for Discussion
Lesson 8
Vocabulary
Cultural Background
Questions and Tasks for Discussion
Lesson 9
Lesson 10
�Содержание
Предисловие
В подготовке будущих переводчиков и преподавателей иностранного языка важное
место занимает интерпретация художественного текста, способствующая повышению
уровня знания языка на основе анализа и осмысления текста как сложного
структурно-семантического единства, выявления лингвокультурных, жанровых и
идиостилевых особенностей, декодирования скрытых смыслов.
Данное учебно-методическое пособие предназначено для студентов 3–4 курсов,
обучающихся по направлениям бакалавриата «Педагогическое образование» (профиль
«Иностранный язык»), «Лингвистика» (профиль «Перевод и переводоведение»).
Материал пособия предназначен для использования в учебном процессе по курсам
«Интерпретация иноязычного текста», «Практикум по устной и письменной
коммуникации»/«Практикум по культуре речевого общения» (модуль «Чтение»).
Содержащиеся в пособии материалы позволяют организовать работу студентов как
аудиторно, так и самостоятельно, что делает возможным его использование на очной,
очно-заочной и заочной формах обучения.
Материал пособия делится на 10 уроков. Структура уроков 1–8 строится по единой
схеме: словарная работа с использованием билингвальных и монолингвальных
словарей, самостоятельный поиск культурологической и страноведческой
информации, комментарий интертекстуальных включений, обсуждение содержания
прочитанного, интерпретация прочитанного с элементами лингвостилистического
анализа. Ряд заданий апеллируют к экстралингвистическим знаниям студентов в
области новейшей истории, политики, лингвокультурологии, этностилистики, что
пока не нашло достаточно широкого применения в пособиях подобного типа,
предлагаемых для студентов старших курсов институтов и факультетов иностранных
языков. Урок 9 предполагает повторение словаря, урок 10 – подготовку презентаций и
дискуссию по общей проблематике произведения. Итогом работы является написание
эссе.
Установка на глубокое понимание как содержательной стороны, так и
лингвостилистических особенностей одного из значительных английских романов XX
века в совокупности с разнообразными практическими, дискуссионными заданиями
позволяет широко использовать межпредметные связи с курсами страноведения,
истории и культуры Великобритании и США, теории межкультурной коммуникации,
стилистики, психологии и др.
�
Dublin Core
The Dublin Core metadata element set is common to all Omeka records, including items, files, and collections. For more information see, http://dublincore.org/documents/dces/.
Title
A name given to the resource
Козлова, Любовь Александровна
Dublin Core
The Dublin Core metadata element set is common to all Omeka records, including items, files, and collections. For more information see, http://dublincore.org/documents/dces/.
Title
A name given to the resource
Интерпретация текста: роман Г. Грина «Тихий американец»
Subject
The topic of the resource
1. Грин, Грэм (английский писатель) , 1904-1991. 2. Тихий американец. 3. Языкознание. 4. Германские языки. 5. английский язык. 6. анализ текста. 7. художественные тексты. 8. работа со словарями. 9. устная речь. 10. письменная речь. 11. культура речевого общения.
Description
An account of the resource
Интерпретация текста: роман Г. Грина «Тихий американец» [Электронный ресурс] : учебно-методическое пособие / Л. А. Козлова, И. Ю. Кочешкова. — 1 компьютерный файл (pdf; 2.14 MB). — Барнаул : АлтГПУ, 2016. — 60 с.
Цель пособия – формирование и развитие навыков восприятия, понимания и интерпретации англоязычного художественного текста, формирование коммуникативной и социокультурной компетенций студентов, находящихся на продвинутом этапе изучения английского языка. Пособие содержит разработку 10 уроков, которые предполагают работу со словарём, обсуждение содержания и языка изучаемого произведения, поиск дополнительной культурологической и исторической информации. В завершении предлагаются образцы тестовых заданий по словарю, темы дискуссий, презентаций, эссе. Учебно-методическое пособие предназначено для практических занятий по практике устной и письменной речи, практикуму по культуре речевого общения, интерпретации текста. Оно может быть использовано для организации аудиторной и самостоятельной работы студентов старших курсов, обучающихся по направлению подготовки бакалавров «Лингвистика» и «Педагогическое образование (профиль подготовки «Иностранный язык»)».
Creator
An entity primarily responsible for making the resource
Козлова, Любовь Александровна
Кочешкова, Ирина Юрьевна
Source
A related resource from which the described resource is derived
Алтайский государственный педагогический университет, 2016
Publisher
An entity responsible for making the resource available
Алтайский государственный педагогический университет
Date
A point or period of time associated with an event in the lifecycle of the resource
22.12.2016
Rights
Information about rights held in and over the resource
©Алтайский государственный педагогический университет, 2016
Format
The file format, physical medium, or dimensions of the resource
exe, pdf
Language
A language of the resource
русский
Type
The nature or genre of the resource
Учебно-методическое пособие
Identifier
An unambiguous reference to the resource within a given context
<a href="http://library.altspu.ru/dc/pdf/kozlova.pdf" target="_blank">http://library.altspu.ru/dc/pdf/kozlova.pdf<br /></a><a href="http://library.altspu.ru/dc/exe/kozlova.exe" target="_blank">http://library.altspu.ru/dc/exe/kozlova.exe</a>
анализ текста
английский язык
Германские языки
Грин Грэм (английский писатель)
культура речевого общения
письменная речь
работа со словарями
Тихий американец
устная речь
художественные тексты
Языкознание
-
http://books.altspu.ru/files/original/45/36/_[650].png
d41a4252ee9899fcec2ea5c3b3575fbd
http://books.altspu.ru/files/original/45/36/_.pdf
acb250ab440d1625ae0d7365d2a3daf6
PDF Text
Text
Содержание
�Содержание
Об издании
Основной титульный экран
Дополнительный титульный экран непериодического издания – 1
Дополнительный титульный экран непериодического издания – 2
�Содержание
Министерство образования и науки Российской Федерации
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего образования
«Алтайский государственный педагогический университет»
Г. П. Козубовская
История русской литературы
(XIX век, первая половина)
Учебно-методическое пособие
Барнаул
ФГБОУ ВО "АлтГПУ"
2015
Об издании - 1, 2, 3.
�Содержание
ББК 83.3(2=411.2)52я73
УДК 82.09(091)(075)
К592
Козубовская, Г. П.
История русской литературы (XIX век, первая половина) [Электронный ресурс] : учебнометодическое пособие / Г.П. Козубовская. – Барнаул : АлтГПУ, 2015.
Рецензент:
Р.Н. Семыкина, доктор филологических наук, профессор (ААЭП)
Основу учебно-методического пособия составляет учебно-методический комплекс, включающий в себя
организацию самостоятельной работы студентов по освоению одной из наиболее сложных дисциплин
– «История русской литературы (XIX век, первая половина)». Система самостоятельной работы
студентов нацелена на формирование профессиональных компетенций, отвечающих ФГОС3+.
Учебно-методическоое пособие предназначено для студентов-филологов, обучающихся по
направлению подготовки бакалавров 44.03.01. «Педагогическое образование» по профилю подготовки
«Русский язык».
Рекомендовано к изданию редакционно-издательским советом АлтГПУ 24.09.2015 г.
Текстовое (символьное) электронное издание.
Системные требования:
Intel Celeron 2 ГГц ; ОЗУ 512 Мб ; Windows XP/Vista/7/8 ; SVGA монитор с разрешением 1024х768.
Об издании - 1, 2, 3.
�Содержание
Электронное издание создано при использовании программного обеспечения Sunrav BookOffice.
Объём издания - 31 910 КБ.
Дата подписания к использованию: 22.12.2015
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования
«Алтайский государственный педагогический университет» (ФГБОУ ВО «АлтГПУ»)
ул. Молодежная, 55, г. Барнаул, 656031
Тел. (385-2) 36-82-71, факс (385-2) 24-18-72
е-mail: rector@altspu.ru, http://www.altspu.ru
Об издании - 1, 2, 3.
�Содержание
Содержание
Введение
Русская литература XIX ВЕКА. Программа.
Художественные тексты для обязательного чтения
Учебная литература
Учебники и учебные пособия
Библиографические указатели
Критические статьи
Критика ХХ века о русской литературе XIX века
Научная литература
Научные и критические работы об отдельных авторах
Справочные издания
Самостоятельная работа студентов и принципы ее организации
Рекомендации по работе над курсом
Работа с научной литературой
Практические занятия
Занятие № 1. Романтические жанровые модели В. А. Жуковского: баллада «Светлана»
Занятие № 2. Лирика А. С. Пушкина 30-х гг. (Зимнедорожный цикл)
Занятие № 3. «Евгений Онегин» Пушкина как роман Жизни
Занятие № 4. Проза Пушкина: «Повести Белкина»
Занятие № 5. Демонология Н.В. Гоголя
Занятие № 6. «Петербургские повести» Н.В. Гоголя: жанровый аспект
Занятие № 7. Мотив сна в лирике Лермонтова
Занятие № 8. Психологизм романа М. Ю. Лермонтова
Занятие № 9. «Русская поэзия середины века»
Занятие № 10. Поэзия А. Фета в историко-культурном контексте
Занятие № 11. Романная поэтика И.С. Тургенева
Внеаудиторная самостоятельная работа студентов
Тема I. Романтизм
Тема II. В. А. Жуковский
Тема III. И.А. Крылов
�Содержание
Тема IV. А. С. Пушкин
Тема V. Н. В. Гоголь
Тема VI. М. Ю. Лермонтов
Тема VII. Русская драматургия XIX века
Тема VIII. Творчество И. С. Тургенева
Контрольные точки
Контрольная точка № 1 (домашняя). Анализ лирического произведения А. С. Пушкина
Контрольная точка № 2. Контрольная работа в форме мини-исследования о творчестве А. С.
Пушкина
Контрольная точка № 3. Н. В. Гоголь в научном контексте. Анализ научной литературы
Контрольная точка № 4. Итоговый тест
Образцы тестовых заданий
Тест: Романтизм
Аналитический тест
Примерный перечень вопросов к экзамену
Приложения
Приложение 1. Терминологический cловарь
Приложение 2. Материалы к изучению биографии писателя
Приложение 3. Комментарий как научная проблема
Приложение 4. Методологические подходы к изучению русской литературы
Приложение 5. Материалы для анализа кинотекста
�Содержание
Введение
Девятнадцатый век – особое звено историко-культурного процесса, когда нация в процессе своего
самосознания создала высшие творения человеческого духа, не утратившие своего обаяния до сих пор
и остающиеся загадкой для последующих веков.
Курс русской литературы XIX века – один из самых значительных и сложных в вузовской системе
обучения как по объему охваченного материала (это вековой путь развития русской литературы
«золотого века»), так и по характеру произведений (русская классика представляет собой вершинные
достижения художественности). Кроме того, этот курс важен и в плане профессионализации: он почти
в полном объеме включается в школьные программы по литературе.
Изучение этого курса совпадает с периодом психологического и эстетического «взросления» студентов,
их интеллектуальной, нравственной и профессиональной готовности к работе в школе: материал
именно этого курса в максимальной степени способствует формированию филологического мышления
и эстетического вкуса.
Концепция курса отражена в Программе.
Периодизация курса строится по эстетическому принципу, с учетом закономерностей историкокультурного процесса в целом; периоды развития литературы представлены в их специфике и в то же
время как фрагменты общекультурного процесса. В изучении дисциплины доминирует интеграция
литературоведения и культурологии, литература рассматривается как часть культуры и как вторая
реальность, обладающая определенной структурой и подчиняющаяся определенным закономерностям,
как модель мира и в то же время как текст.
В изучении курса принципы академического литературоведения сочетаются с подходами
исторической и теоретической поэтик; литературный процесс предстает как живое, диалектическое
единство и в то же время как целостная структура, в смене жанровых форм, художественных методов,
стилей и т.д. Структура историко-культурного процесса осмысляется в ее сложности и
неоднозначности, с учетом теоретических наработок ученых рубежа XX–XIX вв. Культура осмыслена
как целостная структура, в единстве высоких образцов и массовой литературы, беллетристики,
писатели-классики изучаются параллельно с писателями «второго плана», литературные репутации – в
историко-культурной перспективе, в их формировании и смене и т.д. Так формируется представление о
целостной картине историко-культурного процесса.
Вопреки различным концепциям о «смерти автора», в изучении русской классики предлагается
опираться на такую важнейшую литературоведческую категорию, как Автор (творец-художник-демиург
художественного мира, как личность и творческая индивидуальность и т.д.).
Творчество русских классиков предлагается рассматривать, с одной стороны, в историко-культурной
перспективе с учетом многообразия контекстов (биографического, идеологического, философского,
историко-культурного, эстетического и т.д.), в аспекте историко-функционального подхода (в
осмыслении произведений читательской аудиторией, критикой и литературоведением).
«Переживание» классики как современности получает смысл при обозначении смежных связей с
другими видами искусств, в частности, с театром и кино: рецензирование спектаклей и экранизаций
классики формирует «личностный» аспект знаний, обозначается специфика гуманитарного знания (не
столько познание, сколько «понимание»).
�Содержание
«Традиционное»
в
подходах
(типология,
компаративизм,
генезис)
«уживается»
с
«современным» (структурно-семиотическим, мифологическим, историко-культурным и др.). Уделяется
внимание духовному контексту русской литературы и ее бытию в духовном пространстве русской
культуры.
Обзоры, направленные на рассмотрение неких целостных единств, присущих эпохе (например,
«Поэты пушкинской поры»), нацелены на выявление диалектики общего и индивидуального, «своего»
и «чужого». Материал, осмысленный в типологическом ключе, формирует логическое мышление
студента, приучая к систематизации.
В основе концепции курса – многообразие и динамика жанровых форм. Поэтому отбор материала
подчинен задаче охвата самых разнообразных жанров: лирических (элегия, послание, отрывок,
пограничных – баллада); эпических (рассказ, новелла, повесть, роман); драматических (комедия, драма,
трагедия), изучение которых опирается на последние достижения отечественного и зарубежного
литературоведения.
Осмысляя художественное произведение как целостность в соответствии с представлениями о
классических образцах, предложено обращать внимание на содержательную форму, реализующую
авторскую концепцию. В каждой теме обозначается круг теоретических понятий, формирующих
художественный мир и поэтик писателя. В качестве основных параметров художественной картины
мира выделены хронотоп, вещный мир, система оппозиций и т.д. Помимо форм выражения
авторского сознания, специфики жанровых моделей и трансформации жанровых форм при единстве
жанровой доминанты, особое внимание уделяется Слову (авторская концепция Слова, его место в
духовной культуре и его функции, в частности, специфика порождения текста – «прорастание» или
«явление» мира в слове), и также последующим рефлексиям о Слове в критике и литературоведении.
Студенту предлагается учитывать многообразие контекстов (от биографического и идеологического до
историко-литературного, историко-культурного, духовно-религиозного и т.д.), что реализует установку
филологической науки на точность прочтения. Органичен в изучении классики мифопоэтический
подход, учитывающий «память культуры», реализующуюся в художественных произведениях на уровне
подтекста, архетипов и т.д. В изучении художественных произведений приобретают важность теория
нарратологии, мотивный и интертекстуальный анализ.
Программу завершают списки литературы для самостоятельного изучения. Учебник, как правило,
обобщает последние научные разработки в области истории русской литературы и предлагает
определенную концепцию. Несмотря на то, что в последнее время появились хорошие учебники по
этому периоду, этого материала явно недостаточно для изучения русской литературы. Учебники
отражают взгляд на русскую литературу либо одного ученого, автора учебника, либо коллектива
единомышленников.
При обращении у учебнику следует помнить, что, во-первых, они быстро устаревают, т.к. наука не
стоит на месте, особенно в, начиная с конца XX в., когда быстрыми темпами меняются
методологические подходы. Новые методологические подходы создают возможность реинтрпретации
классики, за которыми учебники просто не поспевают. Во-вторых, учебники неравноценны по подаче
материала, особенно, если пишутся одним автором. Поэтому, помимо учебника, необходимо читать
научные источники, которые указаны в методическом пособии.
Помимо учебников и учебной литературы, списки литературы содержат библиографические и
справочные источники, литературу общего плана, необходимую для изучения курса, а также литературу
об отдельных авторах. Особо выделена критическая литература. Помимо критиков XIX в., обозначена
�Содержание
критика XX в., содержащая ценные оценки. Списки научной литературы отражают достижения
научной мысли на определенных этапах развития науки и ее современное состояние. Отказ от
«старой» литературы (хотя она иногда страдает социологизацией и идеологизацией, как, например,
неокторые работы Г.А. Гуковского, содержащие блестящий анализ) может исказить представление о
смене научных парадигм, о движении научной мысли, развивающейся в диалоге школ, направлений и
т.д. Так формируется научное мышление, в основе которого осмысление литературных фактов в
историко-литературной и историко-культурной перспективе, в динамике.
�
Dublin Core
The Dublin Core metadata element set is common to all Omeka records, including items, files, and collections. For more information see, http://dublincore.org/documents/dces/.
Title
A name given to the resource
Козубовская, Галина Петровна
Dublin Core
The Dublin Core metadata element set is common to all Omeka records, including items, files, and collections. For more information see, http://dublincore.org/documents/dces/.
Title
A name given to the resource
История русской литературы (XIX век, первая половина)
Subject
The topic of the resource
1. Литературоведение. 2. Русская литература XIX в. — 19 в. 1-я пол. 3. история русской литературы. 4. русская драматургия. 5. художественные тексты. 6. русская лирика. 7. русская поэзия. 8. русские писатели. 9. русские поэты. 10. русская литературная критика.
Description
An account of the resource
История русской литературы (XIX век, первая половина) [Электронный ресурс] : учебно-методическое пособие / Г. П. Козубовская ; Алтайский государственный педагогический университет. — 1 компьютерный файл (pdf; 32.4 MB). — Барнаул : АлтГПУ, 2015. — 354 с.
Основу учебно-методического пособия составляет учебно-методический комплекс, включающий в себя организацию самостоятельной работы студентов по освоению одной из наиболее сложных дисциплин– «История русской литературы (XIX век, первая половина)». Система самостоятельной работы студентов нацелена на формирование профессиональных компетенций, отвечающих ФГОС3+.Учебно-методическое пособие предназначено для студентов-филологов, обучающихся по направлению подготовки бакалавров 44.03.01. «Педагогическое образование» по профилю подготовки «Русский язык».
Creator
An entity primarily responsible for making the resource
Козубовская, Галина Петровна
Source
A related resource from which the described resource is derived
Алтайский государственный педагогический университет, 2015
Publisher
An entity responsible for making the resource available
Алтайский государственный педагогический университет
Date
A point or period of time associated with an event in the lifecycle of the resource
22.12.2015
Rights
Information about rights held in and over the resource
©Алтайский государственный педагогический университет, 2015
Format
The file format, physical medium, or dimensions of the resource
pdf, exe
Language
A language of the resource
русский
Type
The nature or genre of the resource
Учебно-методическое пособие
Identifier
An unambiguous reference to the resource within a given context
<a href="http://library.altspu.ru/dc/exe/kozybovska.exe">http://library.altspu.ru/dc/exe/kozybovska.exe</a><br /><a href="http://library.altspu.ru/dc/pdf/kozybovska.pdf">http://library.altspu.ru/dc/pdf/kozybovska.pdf</a>
история русской литературы
Литературоведение
русская драматургия
русская лирика
Русская литература XIX в.
русская литературная критика
русская поэзия
русские писатели
русские поэты
художественные тексты
-
http://books.altspu.ru/files/original/142/204/_[650].png
002bf5e1da698db0ebe14b445dfd8e19
http://books.altspu.ru/files/original/142/204/Suhanova[mini].pdf
85b401dcfa5976b3bf11d96923c23619
Dublin Core
The Dublin Core metadata element set is common to all Omeka records, including items, files, and collections. For more information see, http://dublincore.org/documents/dces/.
Title
A name given to the resource
Майзенгер, Наталья Владимировна
Dublin Core
The Dublin Core metadata element set is common to all Omeka records, including items, files, and collections. For more information see, http://dublincore.org/documents/dces/.
Title
A name given to the resource
Искусство и история в современной британской художественной литературе (по роману Майкла Фрейна «Одержимый») = Art and History in Contemporary British Fiction (Headlong by Michael Frayn)
Subject
The topic of the resource
1. Фрейн, Майкл, 1933-. 2. Одержимый. 3. Headlong. 4. Языкознание. 5. Германские языки. 6. Литературоведение. 7. Литература Европы — Великобритания. 8. английский язык. 9. английская художественная литература. 10. художественные тексты.
Description
An account of the resource
Искусство и история в современной британской художественной литературе (по роману Майкла Фрейна «Одержимый») = Art and History in Contemporary British Fiction (Headlong by Michael Frayn) : учебно-методическое пособие / Н. В. Майзенгер, И. Г. Суханова ; Алтайский государственный педагогический университет. — Барнаул : АлтГПУ, 2023. — 107 с.
Учебно-методическое пособие включает обширный материал по английской литературе и истории искусства, комплекс упражнений для работы с оригинальным романом Майкла Фрейна «Headlong» (1999) и иллюстрации художественных произведений, анализ которых необходим для понимания сюжета и основной идеи романа. Издание разработано с целью развития читательской грамотности, навыков говорения и интерпретации содержания художественного текста и произведений искусства. Данное пособие предназначено для студентов 2–4 курсов языковых вузов, обучающихся по направлениям: 44.03.01 Педагогическое образование, 45.03.02 Лингвистика, 44.03.05 Педагогическое образование (с двумя профилями подготовки). Может быть использовано для обеспечения таких дисциплин, как «Иностранный язык», «Практика устной и письменной речи», «Коммуникативный практикум английского языка», «Практикум по чтению иноязычного теста», «Современный английский художественный текст», «Интерпретация иноязычного текста», «Практикум по анализу текста». Пособие также может представлять интерес для широкого круга лиц, изучающих английский язык (уровень Upper-Intermediate – Advanced).
Creator
An entity primarily responsible for making the resource
Майзенгер Наталья Владимировна
Source
A related resource from which the described resource is derived
Алтайский государственный педагогический университет, 2023
Publisher
An entity responsible for making the resource available
Алтайский государственный педагогический университет
Date
A point or period of time associated with an event in the lifecycle of the resource
15.12.2023
Contributor
An entity responsible for making contributions to the resource
И. Г. Суханова
Rights
Information about rights held in and over the resource
©Алтайский государственный педагогический университет, 2023
Format
The file format, physical medium, or dimensions of the resource
pdf, exe
Language
A language of the resource
русский
Type
The nature or genre of the resource
учебно-методическое пособие
Identifier
An unambiguous reference to the resource within a given context
URL: <a href="http://library.altspu.ru/dc/pdf/suhanova.pdf" target="_blank" rel="noreferrer noopener">http://library.altspu.ru/dc/pdf/suhanova.pdf<br /></a>URL: <a href="http://library.altspu.ru/dc/exe/suhanova.exe" target="_blank" rel="noreferrer noopener">http://library.altspu.ru/dc/exe/suhanova.exe</a>
1933-
Headlong
английская художественная литература
английский язык
Германские языки
Литература Европы — Великобритания
Литературоведение
Майкл
Одержимый
Фрейн
художественные тексты
Языкознание
-
http://books.altspu.ru/files/original/114/162/_[650].png
c099d43bbbdd53c4a1fadc67f76ad2e7
http://books.altspu.ru/files/original/114/162/maryina.pdf
aa8a1abfaa39b04d1327b0b41cfb70c0
Dublin Core
The Dublin Core metadata element set is common to all Omeka records, including items, files, and collections. For more information see, http://dublincore.org/documents/dces/.
Title
A name given to the resource
Марьина, Ольга Викторовна
Dublin Core
The Dublin Core metadata element set is common to all Omeka records, including items, files, and collections. For more information see, http://dublincore.org/documents/dces/.
Title
A name given to the resource
Филологический анализ текста
Subject
The topic of the resource
1. Филологические науки. 2. Текстология. 3. филологический анализ. 4. анализ текста. 5. текст (филология). 6. признаки текста. 7. категории текста. 8. тексты (лингвистика). 9. художественные тексты. 10. поэтические произведения. 11. прозаические произведения. 12. драматические произведения.
Description
An account of the resource
Филологический анализ текста : практикум / Алтайский государственный педагогический университет ; сост. О. В. Марьина. — Барнаул : АлтГПУ, 2020. — 204 с.
Практикум «Филологический анализ текста» включает пять разделов. Три из них состоят из нескольких самостоятельных тем, связанных с другими темами раздела. В четвертом разделе «Комплексный анализ текста» представлены схемы и образцы анализа текста / сложного синтаксического целого. Пятый раздел «Тексты для анализа» составляют поэтические, прозаические и драматические произведения, которые могут быть использованы как дополнительный языковой материал к вопросами заданиям, имеющимся в практикуме, или представлять собой фактический материал для дополнительных вопросов. Практикум ориентирован прежде всего на студентов-филологов, обучающихся по направлению 44.05.03 Педагогическое образование (с двумя профилями подготовки), Русский язык и литература. В то же время комплексное рассмотрение текста, его составляющих на основе анализа структурных, семантических и коммуникативных особенностей позволяет отнести к кругу пользователей студентов, обучающихся по направлению 44.03.01 Педагогическое образование, Русская филология. Разработанные вопросы и задания могут быть использованы в качестве домашнего задания, заданий для контрольных работ, при подготовке к практическим занятиям и для самостоятельной работы.
Creator
An entity primarily responsible for making the resource
Сост. О. В. Марьина
Source
A related resource from which the described resource is derived
Алтайский государственный педагогический университет, 2020
Publisher
An entity responsible for making the resource available
Алтайский государственный педагогический университет
Date
A point or period of time associated with an event in the lifecycle of the resource
29.12.2020
Rights
Information about rights held in and over the resource
©Алтайский государственный педагогический университет, 2021
Format
The file format, physical medium, or dimensions of the resource
pdf, exe
Language
A language of the resource
русский
Type
The nature or genre of the resource
практикум
Identifier
An unambiguous reference to the resource within a given context
URL: <a href="http://library.altspu.ru/dc/pdf/maryina.pdf" target="_blank">http://library.altspu.ru/dc/pdf/maryina.pdf<br /><br /></a>URL: <a href="http://library.altspu.ru/dc/exe/maryina.exe" target="_blank">http://library.altspu.ru/dc/exe/maryina.exe</a>
анализ текста
драматические произведения
категории текста
поэтические произведения
признаки текста
прозаические произведения
текст (филология)
Текстология
тексты (лингвистика)
Филологические науки
филологический анализ
художественные тексты
-
http://books.altspu.ru/files/original/104/122/_[650].png
9c12ebe7a7a949b750fc88b75faef37b
http://books.altspu.ru/files/original/104/122/zavgorodniaia.pdf
0464f690848f5ca00441aeda4b64b171
PDF Text
Text
Содержание
�Содержание
ОБ ИЗДАНИИ
Основной титульный экран
Дополнительный титульный экран непериодического издания – 1
Дополнительный титульный экран непериодического издания – 2
�Содержание
МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего образования
«Алтайский государственный педагогический университет»
(ФГБОУ ВО «АлтГПУ»)
Новейшая русская литература
Учебно-методическое пособие
для студентов филологического факультета
Составитель Н.И. Завгородняя
Барнаул
ФГБОУ ВО «АлтГПУ»
2019
Об издании - 1, 2, 3.
�Содержание
УДК 821.161.1(075)
ББК 83.3(2=411.2)6я73
Н727
Новейшая русская литература [Электронный ресурс] : учебно-методическое пособие для студентов
филологического факультета / сост. Н.И. Завгородняя. – Барнаул : АлтГПУ, 2019. – Систем. требования:
PC не ниже класса Intel Celeron 2 ГГц ; 512 Мb RAM ; Windows XP/Vista/7/8/10 ; Adobe Acrobat Reader ;
SVGA монитор с разрешением 1024х768 ; мышь.
Рецензент:
Худенко Е.А., доктор филологических наук, профессор Алтайского государственного педагогического
университета
Пособие «Новейшая русская литература» для студентов-старшекурсников филологического факультета
ставит своей задачей дать общее представление о русской литературе конца ХХ века – начала ХХI века.
Материал пособия и способ его освоения поможет закрепить у студентов навык интерпретации
художественных текстов новейшего времени и сформировать представление об основных тенденциях
и специфике литературного процесса ХХ–ХХI вв., знаковых для литературы этого периода явлениях:
отдельных авторах, произведениях, творческих судьбах, художественных стратегиях.
Рекомендовано к изданию редакционно-издательским советом АлтГПУ 29.11.2018 г.
Текстовое (символьное) электронное издание.
Системные требования:
PC не ниже класса Intel Celeron 2 ГГц ; 512 Мb RAM ; Windows XP/Vista/7/8/10 ; Adobe Acrobat Reader ;
SVGA монитор с разрешением 1024х768 ; мышь.
Об издании - 1, 2, 3.
�Содержание
Электронное издание создано при использовании программного обеспечения Sunrav BookOffice.
Объём издания - 4 810 КБ.
Дата подписания к использованию: 05.02.2019
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования
«Алтайский государственный педагогический университет» (ФГБОУ ВО «АлтГПУ»)
ул. Молодежная, 55, г. Барнаул, 656031
Тел. (385-2) 36-82-71, факс (385-2) 24-18-72
е-mail: rector@altspu.ru, http://www.altspu.ru
Об издании - 1, 2, 3.
�Содержание
С ОД Е Р Ж А Н И Е
Введение
Новая карта русской литературы (литература «нулевых»)
Дина Рубина. «Почерк Леонардо»
Сергей Гандлевский. «<НРЗБ>»
Евгений Попов. «Арбайт. Широкое полотно»
Геннадий Айги. «Все дальше в снега»
Михаил Шишкин. «Письмовник»
Павел Пепперштейн, Сергей Ануфриев. «Мифогенная любовь каст»
Иван Жданов. «Холмы»
Юрий Буйда. «Синяя кровь»
Мария Рыбакова. "Гнедич"
Наринэ Абгарян. «С неба упали три яблока»
Евгений Водолазкин. «Лавр»
Евгений Гришковец. "Слеза"
Виктор Пелевин. «Зигмунд в кафе»
Дмитрий Быков. «Борис Пастернак»
Захар Прилепин. «Дочка»
Отступление к источникам
Студентам (вопросы, задания, литература)
�Содержание
ВВЕДЕНИЕ
Отечественная проза рубежа XX–XXI вв. – весьма сложное, разнообразное и динамически
развивающееся явление. Несмотря на многообразие имен, направлений, форм выражения авторского
мировидения, в этом огромном культурно-эстетическом пространстве отчетливо просматривается одна
общая тенденция, обусловившая полифонизм современной словесности – экспериментирование не
только с элементами формы и содержания художественного произведения, но и нарративное
экспериментаторство, многообразие авторских повествовательных стратегий. Выявление
принципиально новых черт отечественной прозы рубежа ХХ–XXI вв. позволяет более глубоко и
целостно воспринять характер и основные тенденции развития современного литературного сознания,
определить его новаторские черты, вписать в общий контекст развития русской литературы XX в.
Феномен авторской стратегии во всей его многоаспектности представляется одним из наиболее
существенных в системе художественных открытий отечественной литературы последних
десятилетий. Полифоническая форма, ранее принадлежавшая только музыке, наиболее актуальна для
современной культуры и просматривается во всех видах искусства XX – начала XXI века, в том числе и
в литературе. В наше время полифоническое пространство вмещает в себя множество порой
противоречивых идей, точек зрения, некие системы, подсистемы, определенные тенденции, в
зависимости от выбора автора, на основании чего строится композиция. Полифоничность
окружающей действительности влияет на мышление людей и отражается в художественном
пространстве XX – начала XXI века. Подтверждением этих мыслей являются не только сами
произведения, построенные по полифоническому принципу, но и полифонические концепции в
области литературоведения, кинематографа и других видов искусства, которые появились в XX веке.
Наиболее фундаментальные и разработанные системы – полифонический диалог М. Бахтина и
концепция монтажного контрапункта С. Эйзенштейна, которые остаются актуальными в настоящее
время, расширяясь из достаточно узкой области исследования в бескрайнее поле современной
культуры.
Организация художественного текста по законам полифонии
выступает целостной системой, в пространстве которой
происходит интеграция структурных элементов, соотнесение их
значений. Тексты, предлагаемые к анализу, в рамках данной
дисциплины свидетельствуют о том, что полифоническая форма
раскрывает перед автором-творцом новые возможности. Она
рождается на пересечении многих идейных линий и
принадлежит им, одновременно играя всем богатством
возникающих при этом значений. Как следствие, одной из
характерных особенностей прозы нового времени является
многообразие повествовательных стратегий, а также феномен
расшатывания жанровой формы. Эти две характеристики
новейшей и современной литературы определяют два вектора исследования литературного процесса
ХХ–XXI вв. и материал для анализа (ключевые тексты и имена).
�Содержание
Н О В А Я К А Р ТА Р УС С КО Й Л И Т Е РАТ У Р Ы
( Л И Т Е РАТ У РА « Н УЛ Е В Ы Х » )
Дина Рубина. «Почерк Леонардо»
Сергей Гандлевский. «<НРЗБ>»
Евгений Попов. «Арбайт. Широкое полотно»
Геннадий Айги. «Все дальше в снега»
Михаил Шишкин. «Письмовник»
Павел Пепперштейн, Сергей Ануфриев. «Мифогенная любовь каст»
Иван Жданов. «Холмы»
Юрий Буйда. «Синяя кровь»
Мария Рыбакова. "Гнедич"
Наринэ Абгарян. «С неба упали три яблока»
Евгений Водолазкин. «Лавр»
Евгений Гришковец. "Слеза"
Виктор Пелевин. «Зигмунд в кафе»
Дмитрий Быков. «Борис Пастернак»
Захар Прилепин. «Дочка»
�Содержание
ТЕКСТ
ДИНА РУБИНА
«ПОЧЕРК ЛЕОНАРДО»
ФРАГМЕНТ ТЕКСТА:
***
«– Нет, детка, дай я сам поведу… В этом городе особо
чокнутые развязки, и полностью отсутствует дорожная
разметка. А ты, как обычно, рванешь, снося деревья по обочинам. Знаешь, есть гениальный здешний
путеводитель, разделенный на главки: «Как делать покупки в Бостоне», «Как посещать рестораны в
Бостоне»… Так вот, раздел «Как водить машину в Бостоне» содержит единственную фразу: «В Бостоне
лучше не водить»…
– Расскажи о Мятлицком, – попросила Анна.
– Я писал тебе: у Мятлицкого горе. Пропал его Страдивари. Причем замечательный Страдивари.
– Ну, само собой, – отозвалась она.
– Нет, не само собой! – возразил Сеня. Он встретил ее утром в аэропорту, уговорил не брать мотоцикл
и в связи с этим (ненавидел ее мотоциклы, идиотский байкерский прикид – кожаную куртку, и шлем, и
кошмарные перчатки) – пребывал в отличном расположении духа.
– Отнюдь не само собой! За свою жизнь тот настрогал порядка двух тысяч инструментов. И неудачные
не уничтожал, не переделывал, а оставлял, какими вышли. Кроме того, никогда не знаешь –
принадлежит инструмент авторству самого Мастера или вышел из рук учеников.
– Вот те на… – рассеянно заметила Анна. Но Сеня знал, что каждое его слово мгновенно
откладывается на какие-то непостижимые для него полочки, откуда и достается по первому зову в
любое время, в полной сохранности, включая интонацию, с которой было произнесено.
– Лучшие скрипки – это Гварнери, – продолжал он. – Тот за свою жизнь сделал их немного, и каждая
на вес даже не золота, а бриллиантов… Видишь, что вытворяет этот идиот? Он даже не показывает,
что намерен повернуть! Говорю тебе, это полный беспредел. Почти как в России. Да, прости.
Страдивари Мятлицкого. Он как раз был замечательным, и вот его украли.
– Каким образом?
– Увели скрипку из артистической. Там две смежные комнаты, и из второй есть дверь в коридор. Пока
Профессор выслушивал комплименты после концерта, инструмент просто вынесли. Детка… – Он
виновато глянул на нее. – Прости, что потревожил. Но я подумал, вдруг тебе удастся…
– Увидим, – оборвала она. – И смотри на дорогу. Расскажи еще о нем. Ты к нему привязан.
– Да, – сказал Сеня. – Знаешь, он мне дорог. Я ведь закоренелый и вечный сирота. А он кое в чем
напоминает деда. Какой-то естественной, врожденной значительностью… Это трудно объяснить… Я
тебе и писал, и рассказывал. Родился Мятлицкий в Варшаве, но в детстве жил в России и хорошо
говорит по-русски, даже настаивает, чтобы я с ним говорил по-русски: «тренировать мышцу». С ума
сойти! Человеку девяносто три года! Вот на таких людях держится мир… «Тренировать мышцу», да…
�Содержание
Так вот, в середине двадцатых шестнадцатилетний Анджей Мятлицкий поехал в Германию и
поступил в класс знаменитого Карла Флеша. И поскольку уже тогда был изрядным виртуозом, очень
скоро маэстро назначил его своим ассистентом. Во всяком случае, когда к Флешу однажды явилась
маленькая девочка, восьмилетняя Ида Хенделл – а Флеш в свой класс детей не брал, – Мятлицкий,
сжалившись, стал с ней заниматься сам… Она выступает до сих пор, скрывая возраст, всюду
появляется со своим пудельком, который путается у всех под ногами и по вздорности характера может
сравниться только с хозяйкой. Мятлицкий – единственный, кто помнит, сколько ей лет…
…Минут пятнадцать они ехали благочинными тишайшими улицами. Судя по могучим платанам и
липам, район этот был старым и респектабельным уже лет сто назад. От дороги поднимался
безупречный ворс зеленых косогоров и при каждом – роскошная усадьба. Каждый особняк на свой лад
– с витражными вставками в окнах, с резными колоннами, с просторными деревянными террасами, на
которых утренний ветерок пошевеливал пустые сети гамаков и легкие кресла-качалки. Оглушительный
птичий гомон стоял здесь, совсем как в лесу.
Наконец, остановились у одного из домов: тот же гамак, та же качалка, на которой невозмутимая белка
рассматривает какую-то добычу в цепких лапках.
– Тишина… – сказал Сеня, оглядываясь и захлопывая дверцу. – Мы приехали минут на десять раньше.
Может, профессор еще не готов? Ну, пойдем…
– А это удобно?
– Пошли, я здесь привычен, как приходящая домработница… Однажды выступал неподалеку, не смог
завести свой тарантас, дошел сюда пешком, довольно искусно проник в дом – было уже поздно, не
хотел будить старика, – улегся на софе в гостиной и отлично переночевал. А утром меня невозмутимо
покормили.
Шуганули белку, поднялись по деревянным ступеням, которые не мешало бы заново покрасить. Сеня
толкнул дверь – она оказалась незапертой, – и они вошли в небольшой холл, заставленный очень
старой потертой мебелью. Рогатая круглая вешалка была точно такой, какие в Аннином детстве стояли
в приемной любого киевского учреждения.
В широком проеме распахнутой на обе створки двери видна была часть просторной гостиной с
камином, заставленной резными и инкрустированными столиками, креслами, секретерами, козетками,
застланной множеством разностильных и разномастных ковров и ковриков и по стенам увешанной
картинами, рисунками и фотографиями. На стиль здесь плевали, и правильно делали.» *
КЛЮЧИ К ПРОЧТЕНИЮ ТЕКСТА
•
«Набоковский след» в тексте Дины Рубиной.
•
Мотив зеркала в поэтике заглавия и тексте.
•
Театральная поэтика и кинопоэтика.
ВОПРОСЫ К ОБСУЖДЕНИЮ ТЕКСТА
1. Проблема жанра: «жанровый сплав» – психологическая драма, фантастика, детектив, семейная сага.
2. Полифония как определяющая константа повествовательной стратегии Д. Рубиной.
3. «Мистический роман с нелинейным повествованием»: прокомментировать определение.
4. Религиозный подтекст сюжета.
�Содержание
5. Архитектоника и семантическое поле романа.
6. Мотив зеркала: смыслообразующая и структурообразующая функции.
7. Константы «дионисийское» и «аполлоническое» в символике образов.
8. Многогранность образа главной героини.
ПОДХОДЫ К ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТЕКСТА
1. Прохорова, Т. Г. Особенности повествовательной структуры романа Дины Рубиной «Почерк
Леонардо» / Т. Г. Прохорова, Р. Р. Фаттахова // Филология и культура. – 2014. – № 2 (36). –
С. 160– 165.
2. Загороднева, К. В. Художественные особенности романа Д. Рубиной «Почерк Леонардо» и его
пушкинская проекция / К. В. Загороднева // Вестник Ленинградского государственного
университета им А. С. Пушкина. – 2013. – № 1. – Т. 1. – С. 46–54.
�Содержание
ТЕКСТ
СЕРГЕЙ ГАНДЛЕВСКИЙ
«<НРЗБ>»
ФРАГМЕНТ ТЕКСТА:
«– Не обобщайте: «живущий несравним».
– Это мы увидим: сравним или несравним, – и Арина посмотрела на Леву
внимательно, как впервые. – Задарю я вас, Криворотов, сегодня. Вот вам
и второй знак внимания, впрочем, с возвратом, только для
ознакомления, – и она протянула Льву картонную папку с тесемками, – это
стихи Чиграшова, под окнами которого мы сейчас с вами рассиживаем.
Берегите, как зеницу ока: сие перл моего архива и «томов премногих
тяжелей». Потерпите до дома, закройте – Чиграшов требует уединения.
Но Криворотов не больно-то и рвался углубляться в чтение
подслеповатой копии, потому что его до неприличия волновал и веселил револьвер, холодящий бедро
сквозь натянутый карман. Лев силился согнать с лица глупое мальчиковое сияние. Подмывало
рассматривать и трогать оружие («ствол»!) снова и снова, но было боязно: бульвар на глазах заполнялся
людьми – близился час пик.
– А что у нас «на третье», речь шла о трех дарах? – спросил Криворотов только для того, чтобы за
болтовней скрыть свой постыдно-ребяческий восторг.
– «На третье?» – протянула Арина с потерянной улыбкой. – Ну, держитесь. Я тут собралась вам,
Криворотов, сына родить. Да вы не пугайтесь, аж побледнел весь. Пошутила. Пошутила, что вам. Себе,
себе исключительно. Подъем, горе мое, к Отто опоздаем.
Подошел трамвай. Вот тебе и фрак, вот тебе и Стокгольм. Уже светила Криворотову совсем другая
церемония. Бодрясь для сохранения лица и избегая встречаться с Ариной взглядом, Лев апатично
вглядывался в разом обмелевшую даль своего внезапно подступившего грядущего. Тусклый ЗАГС с
пузырящимся линолеумом. Свидетель со стороны невесты – карлик в черном костюме, со стороны
жениха – подчеркнуто спокойный Никита с чертиками в глазах или паясничающий Додик. Маленькая
Левина мама с большим букетом громко всхлипывает, сжимая в кулачке насквозь мокрый носовой
платок. Вкатывают будущую тещу в инвалидной коляске. Она утробно воркует от стариковского
слабоумия и, кривясь, тревожится, что не попадет в кадр, потому что плешивый балагур-фотограф уже
примеривается перед нырком под траурную материю, ниспадающую с ритуальной треноги.
– Жених, не спать – замерзнешь, – голосит он развязно и щелкает пальцами, привлекая внимание
понурого Левы, – держим хвост пистолетом! Смотрим все сюда, улыбочка шире, что за похоронные
настроения?
Арина Криворотова, в девичестве Вышневецкая, с огромным животом, сияющая от хищного
торжества, прилежно внемлет проповеди депутата в кумачовой перевязи. Молодые меняются
кольцами, молодые целуются, родные и близкие покойного спешат поздравить молодых. Криворотовстарший стоит поодаль, играя желваками: ему стыдно быть неудачником и отцом неудачника. Вдруг,
пугая внезапностью, истошный Мендельсон начинает биться в эпилептическом припадке. Фото,
Мендельсон, Отто Адамсон. Фотто Адамсон, ото Мендельсон – так тоже неплохо.
�Содержание
А дальше – как по маслу. Лев Васильевич Криворотов – старая развалина лет сорока, школьный
учитель словесности на полторы ставки (а чтобы сводить концы с концами, правит и комментирует
труды какого-нибудь маститого жлоба). Арина – корректор-надомница, день-деньской нечесаная, в
халате и шлепанцах, с неизменной сигаретой во рту. Дома у четы Криворотовых – итальянский гвалт и
теснота, колоритный ад, пеленки младших, свисающие с бельевых веревок вдоль и поперек жилища,
хлещут по голове, кордовые модели старших хрустят под ногами. Белый рояль, ау? Лев Криворотов
готов последовать примеру высокородного пана Болеслава.
– Криворотов, не кисните, мы приехали! Полюбуйтесь-ка лучше на нашего тихоню.
Криворотов очнулся и глянул, протискиваясь к передней площадке, в трамвайное окно. Трамвай
поравнялся с Никитой, шествовавшим в понятном направлении и увлеченно болтающим с незнакомой
девицей. Двери открылись, Криворотов и Арина вышли и, взявшись за руки, преградили дорогу
Никите и его спутнице. Никита, как всегда, нашелся:
– Вот и солнце нашей поэзии подкатило на лихаче, привет, Лева. Легок на помине. Я как раз
рассказываю Ане всякие небылицы про нас с тобой. Здравствуйте, Арина. Знакомьтесь.»*
КЛЮЧИ К ПРОЧТЕНИЮ ТЕКСТА
• Тема творца и творчества.
• Аллюзивный план.
• Литературный процесс 60-х – 70-х годов как основа сюжета.
ВОПРОСЫ К ОБСУЖДЕНИЮ ТЕКСТА
1. Нарративная стратегия автора: автобиографический герой и литературный персонаж.
2. «Эффект проекции» как основа интертекста в романе.
3. «Пушкин» как претекст.
4. Игра с литературной традицией: от начала ХХ в. до интеллектуальной советской прозы 70-х
(Ю. Олеша, Ю. Трифонов, В. Быков).
ПОДХОДЫ К ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТЕКСТА
1. Шубинский, В. И. Подробности письмом, или Нечто о реализме на двух нехарактерных примерах /
В. И. Шубинский // Знамя. – 2002. – № 9. – С. 210–219.
2. Авраменко, А. А. Роман С. М. Гандлевского «<НРЗБ>»: интертекстуальный аспект /
А. А. Авраменко // Вестник Ленинградского государственного университета им А. С. Пушкина. –
2008. – № 4. – С. 146–151.
�Содержание
ТЕКСТ
ЕВГЕНИЙ ПОПОВ
«АРБАЙТ. ШИРОКОЕ ПОЛОТНО»
ФРАГМЕНТ ТЕКСТА:
«5. И все-таки куда уходит эта, та или иная жизнь? И
что от нее остается?
– В пустоту всё уходит. А что остается, зависит от того, кто ушел. От некоторых всё, а от иных – почти
ничего, кроме грязных тарелок и полных пепельниц на поминках.
Глава XXXXIV. ИНФАРКТ
ВОПРОСЫ К ФИНАЛЬНОЙ ГЛАВЕ
1. Почему у Гдова так ничего и не получилось, кроме инфаркта? Или получилось?
2. На какую всё же тему мог бы Гдов создать своё «широкое полотно»?
3. Нужно ли кому-нибудь в нынешние времена «широкое полотно»?
4. Способствуют ли нынешние времена созданию «широкого полотна»?
5. Что такое «широкое полотно»?
ЭПИЛОГ
ОЗДОРОВИТЕЛЬНЫЙ, ОПТИМИСТИЧЕСКИЙ
ВОПРОСЫ К ТАКОМУ СТРАННОМУ ЭПИЛОГУ
1. Действительно ли хорошо, что Гдова наконец-то хлопнул инфаркт? Послужило ли это для него
суровым, но необходимым жизненным уроком?
2. Правда ли, что курение вредно? Что еще кроме курения вредно человеку? Что нас губит?
3. Есть ли еще хоть какой-нибудь смысл в художественной литературе? А в жизни?
4. Если действительно “Arbeit macht frei”, как это было написано на воротах фашистского концлагеря
Аушвиц-Биркенау то почему «из этой местности нет пути к жизни», как утверждал Франц Кафка?
5. Правильно ли живут люди?
– Хороший человек, вообще-то, Гдов. Нигде не старается выглядеть умнее, чем он есть. Мне он
напоминает деда Мазая. Но, я знаю, меня обмануть легко.
– Да и сам создатель Гдова Евгений Анатольевич Попов – прежде всего благородный и деликатный
человек. Мечтатель и романтик. Его действия продиктованы милосердием, сочувствием. Это
сторонник честности, равенства и равновесия в человеческих отношениях. Ценит гармонию, красоту и
эстетику – тонкий философ, действительно способный содержательно восстановить справедливость
отношений. Поскольку он феноменально интуитивен, чуткий и мягкий человек. Психолог. Мыслит
убежденно, если верит, то глубоко, но открыт всему новому, и интересы его многосторонни. Ищет
�Содержание
идеалы, высшие знания. Умеет убеждать: повествовательно, высокопарно, наставительно. Евгений
Анатольевич ведет серьезную (напряженную) общественную деятельность и при этом достаточно
необщителен, замкнут, сдержан. А в итоге проявляет серьезную заботу о других: всегда готов помочь,
прикрыть, защитить. Все эти таланты проявляются активно, так как он постоянно вращается в кругу
людей справедливых и благородных. Успешно реализует совместные идеи, размышляет, постигает
истину. Гибко и одновременно решительно начинает новые дела. Постоянно развивается, адаптируясь
к новым современным условиям жизни; при необходимости корректирует цели. Работает упорно,
терпеливо, концентрируя усилия, – и таким образом, преодолевая трудности, достигает своих целей. А
для нас, для общества, Евгений Анатольевич Попов – влиятельный человек в сфере просвещения,
образования, в среде умственного литературного труда. Он свободен и изобретателен в выражении
своих мыслей, мнения, слов.
– О, Господи! Какая чушь!» *
КЛЮЧИ К ПРОЧТЕНИЮ ТЕКСТА
•
Феномен сетелитературы. Первый в русской литературе интернет-роман.
•
Иронический дискурс.
•
Гибридизация, или мутантное изменение жанра романа,
«паралитература», «паракритика», «нехудожественный роман».
порождение
неясных
форм:
ВОПРОСЫ К ОБСУЖДЕНИЮ ТЕКСТА
1. Метатекстуальная и гиперинтертекстуальная игра – выход за рамки повествования.
2. Специфика нарративной функции автора-персонажа.
3. Пародийная мистификация, осмеяние социально-политических мифов.
4. Модусы повествования. Внесубъектность и множественность «автора»: реальное и фиктивное
авторство.
5. «Обнажение приема»: обрамления как метатекст.
ПОДХОДЫ К ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТЕКСТА
1. Байкова, С. А. Метатекстуальность в современной отечественной прозе (к постановке проблемы) /
С. А. Байкова // Пушкинские чтения – 2010 : материалы ХV международной конференции
«Пушкинские чтения». – Санкт-Петербург : Ленинградский государственный университет
им. А. С. Пушкина, 2010. – С. 102–108.
2. Пушкинские чтения – 2014. Художественные стратегии классической и новой литературы: жанр,
автор, текст : материалы XIX международной научной конференции / под ред. В. Н. Скворцова. –
Санкт-Петербург : Ленинградский государственный университет им. А. С. Пушкина, 2014. – 407 с.
�Содержание
ТЕКСТЫ
ГЕННАДИЙ АЙГИ
«ВСЁ ДАЛЬШЕ В СНЕГА»
ВО ВРЕМЯ БОЛЕЗНИ ДРУГА
К живописи Леонарда
Данильцева
Будто приснился Бог – и вот вспоминается
складываясь в забытое Ви́денье (то распадаясь
то вновь начинаясь) из снега на давних холмах
и дорогах из детских одежд-говорений из лиц
зверей из улыбки-и-плача – рядом –
у порога друзей:
вас – дорогих: о, живопись, жизнь,
Недавнее-Невыразимое (прекрасное
как обед бедняков)
1996
СНОВА: ДОРОГОЕ НЕМНОГОЕ
Последним примет лес в воспоминаньях:
уронит – даст мне пятна мокрые
чтоб я с руками повозился как с вещами –
и будет: на такого смотрит
разрозненная родина (весь «край») –
несказанным продержится «прощай»
и всем пыланьем зелени тогда меня затопит –
и поле без меня тогда раскроется
чуть-чуть грустнее искриться в сияньях –
(так завершится – «был»)
2001
�Содержание
К «КНИГЕ ДОЛГОГО ПРОЩАНИЯ»
Это братья мои ходят сквозь солнечный свет
и «Господи» говорят стены и поля поют
и дубы теплы – будто в них вещество благодарности
слышно как речь
да только вода уже рядом не имеет волн
и без свойства общения – травы
братья проходят мелькая по ведомству неотменимых
и мне в эту цепь не вскочить
3–4 мая 2002
Денисова Горка, лес
НАЧИНАЯ С ПОЛЯ
Весь день – повторение ветром
себя самого
с края – соседнего поля:
зримо – легко – широко! –
а здесь – средь крестьянских
строений
его спотыкания
всё глуше – как встреча
с «Кем-то» – души! –
без явности – без разделённости
1999–2000*
КЛЮЧИ К ПРОЧТЕНИЮ ТЕКСТОВ
•
Верлибр и свободный стих: обновление жанра.
•
Художественный мир: конструкция «реальности».
•
Мифологемы и философемы.
•
«Растрепанный синтаксис».
ВОПРОСЫ К ОБСУЖДЕНИЮ ТЕКСТА
1. Трансформация эстетики европейского и русского символизма в творчестве Г. Айги.
�Содержание
2. Язык поэзии Г. Айги: визуальный ряд и айдиосфера.
3. Мотивы молчания и тишины в поэтике Г. Айги.
4. «Вещи в себе» – в образной системе.
5. Г. Айги и авангардизм:
•
общность выражения авангардных тенденций в творчестве поэтов: Г. Айги, В. Соснора,
В. Новиков, В. Курицын;
•
«сверхстиховая целость» стихов Г. Айги;
•
метатекстовые стратегии как специфическое свойство работы с поэтическим языком;
•
характеристика особенностей поэтического мира Айги как попытка воплощения в творчестве
онтологического мифа о тексте.
ПОДХОДЫ К ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТЕКСТА
1. Айги, Г. Н. Разговор на расстоянии: статьи, эссе, беседы, стихи / Г. Н. Айги. – Санкт-Петербург :
Лимбус Пресс, 2001. – 303 с.
2. Седакова, О. А. Айги: Отъезд / О. А. Седакова // Новое литературное обозрение. –2006. – № 79. –
С. 53–57.
�Содержание
ТЕКСТ
МИХАИЛ ШИШКИН
«ПИСЬМОВНИК»
ФРАГМЕНТ ТЕКСТА:
***
«Нынче вызывает начальников начальник и командиров командир,
говорит:
– Садись, пиши приказ.
Сажусь. Пишу.
– Братья и сестры! Солдатушки! Контрактники, миротворцы и
ассасины! Отечество расползается, как промокашка под дождем!
Отступать некуда! Ни шагу назад! Ух ты, смотри-ка! Видел, какая у
нее попка? Да нет, не у той! Уже за угол завернула. Про попку зачеркни. Так, на чем мы остановились?
Ах, да! Так вот. У волосов с темя на средине завивать волосяную косу, которую ввязывать спустя в
лентошную косу. Тупеев не иметь. Виски оправлять всем одинако, как и ныне в полку учреждено, в
длинную одну буклю, но расчесанную и зачесанную порядочно, чтоб на сосульку не походила, в мороз
делать оную шире, чтоб закрыла ухо. Сие упражнение сохранит от праздности, которая есть всех
солдатских шалостей источником. Довольно кажется сей причины, чтобы в оной солдата упражнять
непрестанно. Башмакам быть по размеру каждого, не широким и не узким, чтоб можно было в морозы
в них соломки или охлопочков положить, а паче не коротким, дабы в ходьбе ног и пальцев не
обтирали, отчего солдат в походе часто не может за прыткими следовать, но прямо бы на ноге сидели.
Всегда им быть исправно вычиненным, вычищенным и намазанным, ежедневно переменять их с
одной ноги на другую, чтоб не сносились и в походе и ходьбе ног бы не портили. Бриться не забывать.
Немогузнайкам объясняю: ношение бороды может означать проигрыш в поединке, потому что за нее
удобно ухватиться и победить противника. Завтра выступаем. Путь далек. Ночь коротка. Спят облака.
Сперва пойдем по дружественному нам царству попа Ивана, о чьем великом могуществе говорит весь
свет. Вот в «Вечерке» пишут, что взял измором самого Чингисхана. Место это труднопроходимое и
свирепостью свирепо. Строжайше рекомендую всем господам полковым и баталионным начальникам
внушить и толковать нижним чинам и рядовым, чтобы нигде при переходе местечек, деревень и корчм
ни малейшего разорения не делать. Пребывающих спокойно щадить и нимало не обидеть, дабы не
ожесточить сердца народа и притом не заслужить порочного названия грабителей. В дома не забегать,
неприятеля, просящего пощады, щадить, безоружных не убивать, с бабами не воевать, малолетков не
трогать. Для сбережения пули на каждом выстреле всякий своего противника должен целить, чтобы
его убить. Кого из нас убьют – царство небесное, живым – слава! Паникеры и трусы должны
истребляться на месте. За мной, в атаку, ура! Ступай, ступай! Атакуй! В штыки! Стрелки, вперед!
Докалывай! Достреливай! Вали на месте! Всех побьем, повалим, в полон возьмем! Гони, коли! Режь,
бей! Хрой, прикак, афох, вайрках рок, ад!
Он прервался, чтобы отдышаться, расстегнул пуговицу на воротнике, подошел к окну. Промокнул
занавеской пот на лбу. Достал из кармана портсигар. Постучал папиросой по крышке. Сломал спичку о
размокший коробок. Вторую. С третьей закурил. Сделал глубокую затяжку. Выпустил дым густой
струей в форточку.
�Содержание
На какое-то мгновение ему показалось, что все это уже когда-то было: точно так же сидел в этой
комнате этот перемазанный чернилами мальчишка, который так напоминал его погибшего сына.
Молоко на губах не обсохло, и женщины еще кажутся таинственными. Уже был вот этот давно
остывший заварочный чайник с отбитым носиком. Все точно такое же, как тогда: вот эти обои в
мелкий красный цветочек – как сыпь – будто заразились от сквозняка ветрянкой. Вот эта связка
вяленой рыбы, что висит на шпингалете, продетая сквозь глаза. Вот этот прохожий, прошаркавший за
окном, – оба кармана пиджака оттопырены бутылками. Вот эта вывеска напротив, на которой кто-то
залепил грязью букву Б, и получилась ГАРНИЗОННАЯ АНЯ. Откуда-то из-за угла донесся детский
треск прутиком по штакетнику.»*
КЛЮЧИ К ПРОЧТЕНИЮ ТЕКСТА
•
«Безупречность стиля».
•
Художественное время: культурное, мифологическое и историческое.
•
Интертекстуальные связи.
ВОПРОСЫ К ОБСУЖДЕНИЮ ТЕКСТА
1. «Роман в письмах»: трансформация жанровой традиции.
2. Художественная целостность романа: обращение автора к различным парадигмальным, жанровым,
модусным элементам.
3. Ироническая картина мира (в ряду сопутствующих: идиллической, элегической, драматической).
4. Поэтика: анализ элементов постмодернистской, реалистической, лирической, «исповедальной»
тенденций.
5. Система хронотопов и хронотопических принципов: нелинейное
сосуществование и взаимодействие разных временных пластов.
пространство
текста,
6. Парадокс структурно-композиционной и идейной стратегии романа: текст о смерти как
утверждение жизни.
ПОДХОДЫ К ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТЕКСТА
1. Шишкин, М. П. Язык – это оборона / М. П. Шишкин // Критическая масса. – Москва, 2005. – № 2. –
С. 30–31.
2. Нефагина, Г. Л. Слово как преодоление смерти в романах М. Шишкина / Г. Л. Нефагина // Русская
литература ХХ–ХХI веков: направления и течения : сборник научных трудов. – Екатеринбург,
2011. – Вып. 12. – С. 217 –225.
3. Липовецкий, М. Н. Паралогии. Трансформации (пост)модернистского дискурса в русской культуре
1920–2000-х годов / М. Н. Липовецкий. – Москва : Новое литературное обозрение, 2008. – 848 с.
�Содержание
ТЕКСТ
ПАВЕЛ ПЕППЕРШТЕЙН,
СЕРГЕЙ АНУФРИЕВ
«МИФОГЕННАЯ ЛЮБОВЬ КАСТ»
ФРАГМЕНТ ТЕКСТА:
Глава 2. Лисонька
«Под ногами был мох. Дунаев остановился под елкой. Он
держал в руке гриб и собирался рассмотреть его внимательно, чтобы узнать, можно ли его съесть.
Однако что-то отвлекало его. Что-то светлое мелькало в стороне сквозь черную чащу.
Кто-то потерся о его колени.
«А, лисонька…» – расслабленно воскликнул парторг.
Животное было небольшим, грязным, с длинным хвостом. Пучки травы и глиняные пятна покрывали
шкуру. Голова была повязана потемневшей сырой косынкой в красный горошек. Темный от грязи
синий передник, завязанный тесемкой на спине, волочился по мокрому мху.
«Кто ж тебя так разодел, Патрикевна?» – ласково спросил Дунаев.
Вдруг он услышал ответ. Потом он считал, что именно в этот момент, а не в какой-либо другой, он
стал стариком. Голос у лисы был тихий, почти беззвучный, и звуки шли откуда-то со стороны.
Казалось, что говорит молодая девушка, невинная и скрытная, поверяющая кому-то свои нежные
секреты.
«Бабушка-избушка приодела, братец! Посеред лесочка, в черном овражке, да творожком обложена –
маслицем пообмазана, стоит, братец, бабушка и бревном не ведет».
– Кончай театр! – вдруг заорал парторг и изо всех сил ударил лису ногой. Нога попала во что-то
мягкое, пушистое, прошла сквозь это и задела пень…»
Из главы 3. Болото
«Жизнь каждого человека представляет собой повествование, заранее знающее своих слушателей.
Иногда эти слушатели исчезают, и их отсутствие сразу становится заметным, даже если они были
невидимы. Тогда повествование погружается во тьму, и голос рассказчика, постоянно звучащий в уме,
начинает сбиваться и шепелявить, застревая и плавая в дефектном пространстве. Так продолжается до
тех пор, пока повествование не обретет иной жанр и иных призрачных слушателей. Должно быть, не
ошибались те, кто предпочитал постоянно ощущать вкус горечи существования. Плакать и закусывать
губы – в общем, это всегда уместно, ведь жизнь всегда безнадежна, и только сострадание и
безутешность – те немногочисленные чувства, которых ожидает от нас наш зыбкий и случайный
кусочек космоса.
…Если гармошка умело
Все говорит не тая,
Русая девушка в кофточке белой,
Где ж ты, ромашка моя?
Не ошибались и те, кто считал правильным смеяться в темноте и в тех местах, которые мы по
привычке считаем «веселыми кварталами», изыскивать тайные пути, извилистые тропы в иной мир.
�Содержание
Возможно, эти искусники не нуждались в иных мирах, а только в моментах перехода, в темных и
стремительных промежутках.
Дунаев был слеплен из другого теста. Он был рабочим и коммунистом. В прошлом он был также
солдатом и готов был снова стать им.
Если и его жизнь была всего только повествованием, то это повествование разворачивалось не перед
призраками, а перед реальными людьми – перед рабочими завода, крепкими, упрямыми, умеющими,
что называется, «разгрызть колосок». Да, он был «настоящим человеком», из той породы, что описана в
знаменитой книге Бориса Полевого. У «настоящего человека» были искалечены ноги, но он полз к
цели (народ говорит, что и сейчас ползет – сохраняя даже среди летнего дня не растаявший лед на
голове, разбухший от трупного яда и смертельно опасный для детей, собирающих грибы). У Дунаева
была повреждена голова, но он брел куда-то, навстречу судьбе, полный решимости бороться до конца.
И тем не менее он ощущал ужас и пустоту. Повествование его жизни потеряло своих слушателей, оно
превращалось на глазах в лепет и бред, оно погружалось в бессодержательную тьму – ведь ему никогда
прежде не приходилось слышать молчания, столь ничего не значащего, как молчание «немых
старшин», никогда не приходилось слышать речи столь неестественной и излишней, как речь лисоньки.
Ему было невдомек, что когда повествование меняет свой жанр, оно привлекает ночь, тьму, лес или
болота, и пространные отступления, и отступающее пространство, и отступающие армии, и дрожь рук,
и зыбь на поверхности воды, и пот на лбу, и слезы на глазах…»
«…Дунаев посмотрел на червей и увидел фразу: «А зеленого-то у них и нет», – которая тут же
распалась. Вглядевшись пристальнее, он различил теперь иероглифы и постарался вспомнить то, что
учил во время советско-японских конфликтов перед войной. Но ничего не мог понять. Потом вдруг
появилась немецкая фраза: «Ниманд коммт цурюк!» – написанная витиеватым шрифтом югендстиля.
Вспомнив о голосе, парторг отнял от глаз бинокль и обернулся опять.
– Я их долго пестовал, – печально продолжил голос. – За это меня называли Начитанным. Я прочел
около трех тысяч фраз, никак не связанных между собой, написанных разным шрифтом, на разных
языках, и за это получил прозвище Интеллигент. Однако некоторые называли меня «Запятнавшим
свою репутацию». Но теперь все это в прошлом. Я уже не тот, что был еще вчера. Отутюжил меня
Сусечный.
– Сусечный? Это не тот ли, кого Скребеным называют?
– Он самый. Вернулся и куролесит по родным местам, пока Баба с Дедом не забаюкают.
Приглядевшись, парторг обнаружил, что серый рулон в углу – это сплющенный до толщины ковра и
скатанный волк, однако живой и невредимый. От волка шел запах крови и пар, однако голос был
интеллигентный, с едва заметным подвыванием в некоторых гласных.
– Вот послушай, что скажу, – обратился волк к подошедшему Дунаеву и сверкнул глазами из глубины
рулона. – Присядь.
Дунаев сел на корточки и стал слушать.
– Были одни люди, которых другие называли «перетрухан». Идет такой по деревне, рожа блестит, и
вдруг весь затрясется, зубами застучит, вокруг все дернется, и в глазах у тебя весь вид передернется. А
«перетрухан» раз – и исчез. Остальные люди их боялись. Однажды перетруханского старика убили,
спустя время и еще стали убивать по разным местам. Вот перетруханы собрались да и ушли в лес. А
лес большой, вот и зашли они в места, которых никто не знает, за болотами, да за буреломами, да за
Черными деревнями. Есть такие недалеко, там все черное, как обугленное, – и деревья, и птицы на них,
и избы, и люди в них, и все добро. Даже белки глаз у людей черные. И земля как уголь.
«Испытания меланина», – подумал Дунаев и краем глаза заметил, что рулон едва видимо извивается и
миллиметр за миллиметром пододвигается к нему…»*
�Содержание
КЛЮЧИ К ПРОЧТЕНИЮ ТЕКСТА
• Читатель как инстанция.
• «Патриотизм» + «маргинальность».
• Прием деконструкции: неопределенность, все виды неясностей, двусмысленностей, разрывов
повествования, перестановок, коллаж, монтаж.
• Карнавализация как центробежная сила языка, «веселая относительность» предметов,
имманентность смеха.
ВОПРОСЫ К ОБСУЖДЕНИЮ ТЕКСТА
1.
2.
3.
4.
5.
Проект «МЛК»: «психоделический реализм», медгерменевты и история создания текста.
Структурно-композиционное строение романа: рамочный принцип.
Метапозиция автора по отношению к концепциям войны, освоение военного мифа.
Множественность нарративов: от китайского эпоса до М. Пруста.
Языковая стратегия: философичность языка («оптическое время» дискурса М. Хайдеггера) и
механизм расщепления слов.
ПОДХОДЫ К ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТЕКСТА:
1. Маркова, Д. А. Постмодернистский исторический дискурс русской литературы рубежа
ХХ– ХХI веков и его истоки: дис. … канд. филол. наук / Д. А. Маркова. – Москва, 2004. – 174 с.
2. Гланц, Т. Психоделический реализм. Поиск канона / Т. Гланц // Новое литературное обозрение. –
2001. – № 51. – С. 263–279.
�Содержание
ТЕКСТ
ИВАН ЖДАНОВ: интертекстуальный анализ
(Н. Рубцов и Л. Аронзон)
«ХОЛМЫ»
Этот холм в степи, неумышленно голый, это узел пространства, узилище свету.
И тревожится сердце, и ритм тяжелый
так и сносит его. И ветра нету.
Черепа из полыни, как стон простора,
выгоняют тропу, оглушают прелью.
И тропа просевает щебень до сора
и становится пылью, влекомой целью.
И качается зной в монолитной дреме
самоцветами ада в зареве этом,
и чем выше тропа, тем пыль невесомей
и срывается в воздух гнилушным светом.
И тот же холм в степи, крутой и голый,
и та же тропа проступает в бурьяне
и, взбираясь по круче в тоске веселой,
растворяет щебень в сухом тумане.
Западает в песок и отвесной пылью
обрывается в воздух, такой же рваный,
монолитной трухой и зноем и гнилью –
только свет как будто другой и странный.
Или так показалось: ведь холм все тот же –
где им тут, в пустоте, разойтись обоим? –
И одна и та же – как кровь под кожей –
их руда топорщит своим жилобоем.
Уберу ли камень с холма, чтоб где-то
на другом холме опустело место,
или вырву цветок незрячего цвета,
словно чью-то ладонь отделяя от жеста,
или просто в песок поставлю ногу,
чтобы там, где камень исчез, забылся,
и пропал цветок, неугодный Богу,
отпечаток моей ступни проявился?
Но на склонах этих один заразный
выгорает песок в ослепшую груду.
Почему же свет осеняет разный
этот холм, помещенный нигде и всюду?
И ты видишь в себе, что здесь поминутно
�Содержание
совершается праздник и преступленье,
и на казнь волокут тропою распутной,
начинается подвиг, длится мученье.
Он стоит, лицо закрывая руками,
в одиночестве смертном, один, убогий,
окруженный иудами и врагами,
исступленной кровью горя в тревоге.
Или он – единственный здесь, и это
сознается им, несмотря на злобу,
несмотря на мертвую маску света,
заскорузлость воли, ума хворобу?
Это было бы жертвой: то и другое –
подвиг – если он здесь одинок и страшен,
или праздник – когда под его рукою
оживает единственность толп и пашен.
Эта жертва – и та и другая – в казни
обретает залог и долг продолженья.
Только свет надо всем излучается разный:
свет укора и праздничный свет искупленья.
Или чары потворства грозят любовью,
или молнии мечут бранные стяги,
или холм обряжают горючей кровью,
словно это письмо на обратной бумаге?
Ты, представший с лицом, закрытым руками,
опусти свои руки и дай очнуться
от твоей несвободы, вбитой веками!
Горек хлеб твой, и жертвы нельзя коснуться.*
КЛЮЧИ К АНАЛИЗУ
•
«Метаметафоризм».
•
«Метабола».
•
«Неэвклидовы миры».
ПОДХОДЫ К ИНТЕРПРЕТАЦИИ
1. Лейдерман, Н. Л. Современная русская литература / Н. Л. Лейдерман, М. Н. Липовецкий. –
Москва : Академия, 2003. – Т. 2.
2. Шайтанов, И. О. Дело вкуса: книга о современной поэзии / И. О. Шайтанов. – Москва : Время,
2007. – 642 с.
3. Голынко-Вольфсон, Д. От пустоты реальности к полноте метафоры / Д. Голынко-Вольфсон // Новое
литературное обозрение. – 2003. – № 62. – С. 286–304.
�Содержание
КОНТЕКСТ (Л. Аронзон, Н. Рубцов)
ЛЕОНИД АРОНЗОН
«УТРО»
Каждый легок и мал, кто взошел на вершину холма,
как и легок, и мал он, венчая вершину лесного холма!
Чей там взмах, чья душа или это молитва сама?
Нас в детей обращает вершина лесного холма!
Листья дальних деревьев, как мелкая рыба в сетях,
и вершину холма украшает нагое дитя!
Если это дитя, кто вознес его так высоко?
Детской кровью испачканы стебли песчаных осок.
Собирая цветы, называй их: вот мальва! вот мак!
Это память о рае венчает вершину холма!
Не младенец, но ангел венчает вершину холма,
то не кровь на осоке, а в травах разросшийся мак!
Кто бы ни был, дитя или ангел, холмов этих пленник,
нас вершина холма заставляет упасть на колени,
на вершине холма опускаешься вдруг на колени!
Не дитя там – душа, заключенная в детскую плоть,
не младенец, но знак, знак о том, что здесь рядом
Господь!
Листья дальних деревьев, как мелкая рыба в сетях,
посмотри на вершины: на каждой играет дитя!
Собирая цветы, называй их: вот мальва! вот мак!
Это память о Боге венчает вершину холма!
1966
�Содержание
НИКОЛАЙ РУБЦОВ
«ВИДЕНИЯ НА ХОЛМЕ»
Взбегу на холм
и упаду
в траву,
И древностью повеет вдруг из дола.
И вдруг картины грозного раздора
Я в этот миг увижу наяву.
Пустынный свет на звездных берегах
И вереницы птиц твоих, Россия,
Затмит на миг
В крови и жемчугах
Тупой башмак скуластого Батыя!..
Россия, Русь – куда я ни взгляну...
За все твои страдания и битвы –
Люблю твою, Россия, старину,
Твои огни, погосты и молитвы,
Люблю твои избушки и цветы,
И небеса, горящие от зноя,
И шепот ив у омутной воды,
Люблю навек, до вечного покоя...
Россия, Русь! Храни себя, храни!
Смотри опять в леса твои и долы
Со всех сторон нагрянули они,
Иных времен татары и монголы.
Они несут на флагах чёрный крест,
Они крестами небо закрестили,
И не леса мне видятся окрест,
А лес крестов
�Содержание
в окрестностях
России...
Кресты, кресты...
Я больше не могу!
Я резко отниму от глаз ладони
И вдруг увижу: смирно на лугу
Траву жуют стреноженные кони.
Заржут они – и где-то у осин
Подхватит это медленное ржанье,
И надо мной –
бессмертных звёзд Руси,
Высоких звезд покойное мерцанье...
�Содержание
ТЕКСТ
ЮРИЙ БУЙДА
«СИНЯЯ КРОВЬ»
ФРАГМЕНТ ТЕКСТА:
«Со смертью Коли Вдовушкина представления «Ромео
и Джульетты» в четвертой палате прекратились.
Коля оказался прав: у него была не язва желудка, а рак. Когда это обнаружилось, было уже поздно.
Доктор Жерех не стал выписывать Колю из больницы. Дом Вдовушкиных был настоящим ульем:
сыновья и дочери, их жены и мужья, их дети, кошки и собаки занимали все свободное место, и
умирающему пришлось бы провести последние свои дни среди гомона, беготни, плача и собачьего лая.
Колю перевели в маленькую палату на первом этаже Немецкого дома, заваленную матрасами, ведрами,
ящиками и коробками: в больнице шел ремонт. Он попросил открыть окно настежь и позвать Иду.
К тому времени она отказалась от костылей, но выходить на улицу без палочки все-таки не
отваживалась. Да еще зимой, когда плохо освещенные чудовские улицы превращались в обледеневшие
желоба.
Я помог Иде добраться до Немецкого дома.
Жена Коли Вдовушкина – осунувшаяся маленькая женщина – проводила Иду в палату, а я остался в
коридоре, где толпились родственники, взрослые и дети. Пахло хлоркой, валерьянкой и жареной
рыбой, откуда-то тянуло еще и масляной краской.
«Запах смерти, — подумал я. – Нечистый запах рока».
Незадолго до того я завел дневник, который заполнял цитатами из прочитанных книг, возвышенным
нытьем и напыщенными сентенциями. Некоторые записи я делал настоящим гусиным пером,
оставлявшим кляксы, другие – китайской авторучкой, подаренной матерью.
Той же ночью Коля умер.
Его отпевали в церкви, и долго потом вспоминали в Чудове о черном коне, который тащил телегу с
гробом и чуть не увяз в сахаре, рассыпанном на площади, о неловкой девочке-голубке, пятилетней
Тонечке Вдовушкиной, которая никак не хотела выпускать птицу, так что пришлось силой у нее
отнимать голубку, чтобы освободить Колину душу, но больше всего разговоров было об Иде Змойро,
которая над Колиным гробом читала стихи без рифмы.
Вдова Вдовушкина брала людей за руки, просительно заглядывала в глаза и извиняющимся шепотом
сообщала о последней воле своего солдатика: «Попросил театр ему почитать, вы уж потерпите, не
обижайтесь, он ведь всю жизнь был у меня непростой».
В крематорий Ида пришла в роскошной шубе до пят, а когда ее сняла, то оказалась, ко всеобщему
изумлению, в белоснежном платье и в белых туфлях на высоченных каблуках, да еще и в веночке из
синих искусственных цветов и с алым платком на шее.
– Вы уж потерпите, – шептала вдова плачуще, – вы уж не обижайтесь, Богом прошу.
�Содержание
Ида стояла рядом с гробом и читала монолог Джульетты, который почему-то нравился Коле
Вдовушкину, и каждое ее слово отдавалось под высоким куполом:
Быстрей, огнем подкованные кони,
К палатам Феба мчитесь! Ваш возница,
Как Фаэтон, на запад гонит вас
И ускоряет ход туманной ночи.
Раскинь скорей свою завесу, ночь,
Пособница любви...
Звучал ее волшебный гнусавый голос, вдова тихонько хныкала: «Вы уж не обижайтесь, Богом прошу,
вы уж потерпите», Фаэтон гнал к палатам Феба коней, подкованных огнем, любовь праздновала канун
кровавой трагедии и светлого воскресения, Верона цвела гибельным синим и пламенела мятежным
алым, смятенные бабы плакали навзрыд, каменные мужчины сурово смотрели в пол, и на ресницах
Коли Вдовушкина мерцали золотые капли последних слез...
Смерть Коли Вдовушкина, необычная его последняя просьба – почитать над его гробом монолог
Джульетты, неловкая перепуганная девочка, у которой пришлось отнимать белую голубку, чтобы не
испортить церемонию, растерянная вдова с ее дурацкими извинениями – все это сильно взволновало
Иду. Она говорила об этом по пути домой, а потом еще несколько раз возвращалась к этому разговору.
Она говорила, что похороны – это подчас единственное театральное действо, в котором каждый
человек участвует хотя бы раз. Великое действо, сопоставимое только с рождением человека. А значит,
оно должно быть ярким, запоминающимся, хорошо продуманным и правильно поставленным. Для
этого все есть – сцена, герои, реквизит, массовка. Венки, сахар, конь, толпа, подлинная скорбь и
праздное любопытство – все есть, все. Но нет голубки. Эта девочка должна понимать, что она не
только часть траурной процессии, она – единственное светлое пятно в картине. Она должна знать свое
место в процессии, может быть, даже задавать ритм и темп движения, не вылезая при этом на первый
план... особенно если хоронят без священника... а в ту минуту, когда она в крематории отпускает
голубку на волю, именно она становится главным действующим лицом, в ту минуту она важнее
покойника, на какой-то миг она должна заставить всех забыть о смерти... она – главный символ
надежды на воскресение...
Ида не претендовала на роль распорядительницы похорон и не хотела превращать голубку в актрису.
– Я лишь хочу, чтобы все было правильно, – сказала она. – Искусство – это когда все правильно, только
и всего. Старик Слесарев говорит, что если гвоздь забит правильно, то Бог существует и мир может
быть спасен. Я хочу, чтобы все гвозди были забиты правильно.»*
�Содержание
КЛЮЧИ К ПРОЧТЕНИЮ ТЕКСТА
•
Формульный характер заглавия.
•
История жизни советской актрисы Валентины Караваевой.
•
Необарокко.
•
Романтическая эстетика и поэтика.
•
Тема жизни и смерти в контексте искусства.
ВОПРОСЫ К ОБСУЖДЕНИЮ ТЕКСТА
1. Исторический дискурс в постмодернистской прозе.
2. Мифологическое и конкретно-историческое в романе: мифологизация реальности.
3. Категория игры, механизм уподобления мира театру.
4. Сюжет и персонажный ряд: духовная и бытовая рецепции жизни. Концепция человека как «героязамысла».
ПОДХОДЫ К ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТЕКСТА
1. Прохорова, Т. Г. Черты необарокко в романе Юрия Буйды «Синяя кровь» / Т. Г. Прохорова,
А. М. Пелымская // Филология и культура. Philology and Culture. – 2014. – № 2 (36). – С. 155−159.
2. Безрукавая, М. В. Проза Ю. Буйды: герой в пространстве эстетического понимания мира //
М. В. Безрукавая // Историческая и социально-образовательная мысль. – 2015. –Т. 7. – № 6. –
С. 236–240.
�Содержание
ТЕКСТ
МАРИЯ РЫБАКОВА
«ГНЕДИЧ»
ФРАГМЕНТ ТЕКСТА:
Песнь одиннадцатая
В летнем домике
палец обводит
буквы выведенные карандашом
на косяке окна
ombra adorata
возлюбленная тень
начертила эти слова прежде чем стать тенью
а Гнедич обводит тонким пальцем
букву о, букву m, букву b и так далее
через окно он смотрит в сад
на цветы с огромными головами
взъерошенными от ветра
они качаются на тонких и длинных стеблях
которые по законами физики
должны обломиться под тяжестью лепестков
но не ломаются
весь сад и весь дом
одного цвета – цвета тени
на другом окне та же рука написала:
есть жизнь и за могилой
друзей остается все меньше – все больше их призраков
с петлей на шее или на приисках в Сибири
после восстания быстрого и печального
кому еще нужны Ахиллес и Гектор?
весь перевод окончен – и кто-то шепчет:
твоя жизнь была только шуткой только детской игрой
ты спрятался в книжки чтобы не думать
о том кто ты есть
и почему
ты не был любим
он берет с полки книгу бедный Карамзин умер в мае
пустота и усталость остались от прежней жизни
он читает «Историю» но глаза закрываются
буквы становятся плоскостью
и вот уже тело оставлено спящее на диване
�Содержание
а дух движется вместе с Карамзиным по бесконечной равнине
(которую спящие называют Киммерией
а бодрствующие Россией)
к северу отсюда люди спят по шесть месяцев в году
к востоку отсюда грифы стерегут золото
«Разве мы здесь в изгнании?» — радостно спрашивает Карамзин
вытянув руки они подставляют ладони
под белые перья что падают с неба (ими полнится воздух)
на застывшем море воины в скифских шлемах
дерутся друг с другом; Гнедич знает правила поединка
он поворачивается к собеседнику но тот
превратился в Суворова
старик подмигнул
и заскакал вперед на одной ножке
кукарекая петухом
Гнедич поднимает глаза к небу
и видит что на облаке восседает императрица
«Сперанский!» — кричит ей Суворов и кланяется
«Сперанский!» — отвечает она и заливается смехом поводя юбками
(Гнедич впервые подумал что может быть в языке
существует только одно слово)
но смех императрицы становился все глуше
небо задернулось покрывалом из облаков
и рядом был уже не Суворов
а белесое существо
женщина в заплатанной кофте
Гнедич силился вспомнить где он ее видел
– на рынке или в людской? –
она помаргивала бесцветными ресницами
и молчала
наконец она повернулась и пошла быстро
наклонившись вперед всем телом
Гнедич поспешил за ней
под ногами потрескивал снег
Боже! а он в тонких ботинках
ноги женщины обмотаны тряпками
руки красные от мороза
он хочет спросить: где мы? но изо рта вырывается лишь пар
они проходят зиму и весну выходят к низкорослым елям
ступают по земле покрытой мхом
где прячутся ядовитые ягоды
женщина останавливается под деревом
и подзывает Гнедича кивком головы
�Содержание
он подошел и увидел
друга привязанного к стволу
нагого – на съедение мошкаре
которая тучами впивалась в его тело
Гнедич бросился к нему чтобы развязать веревки
но пальцы липли к смоле и узел не поддавался
губы Батюшкова шевелились и он наклонился к губам
ожидая услышать единственное слово – Сперанский –
которое было здесь наверно паролем
но тихо как шелест ветра в кронах деревьев
Батюшков прошептал: lasciate
lasciate
и Гнедич проснулся как от толчка
обхватил голову руками и стал раскачиваться взад-вперед
о друг мой даже в том страшном мире
ты не забыл итальянский язык
lasciate – оставьте
но что?
мы оставили тебя в немецкой лечебнице
хотя нам говорили что надежды нет
не проходит ни дня чтобы мы не чувствовали вину
как ты там друг мой
возлюбленная тень?»*
КЛЮЧИ К ПРОЧТЕНИЮ ТЕКСТА
•
«Русский гекзаметр».
•
«Роман в стихах»: обновление жанровой формы.
•
Образ Гнедича: исторический и поэтический план.
•
Мотив слова.
ВОПРОСЫ К ОБСУЖДЕНИЮ ТЕКСТА
1. «Гнедич» как беллетризованная биография.
2. Не-формат формы: разветвленная структура текста.
3. Специфика хронотопа: «широко распахнутое пространство».
4. «Язык» как концепт и миф в поэтике романа.
�Содержание
ТЕКСТ
НАРИНЭ АБГАРЯН
«С НЕБА УПАЛИ ТРИ ЯБЛОКА»
ФРАГМЕНТ ТЕКСТА:
Глава 2.
«Шалваранц Ованес, нещадно гремя вилкой, взбивал в пышную
пену гоголь-моголь. Каждое утро, независимо от времени года,
обстоятельств и даже состояния здоровья, он завтракал любимым
лакомством, а потом заваривал себе крепкого чая с чабрецом,
скручивал самокрутку и с наслаждением выкуривал ее, наблюдая,
как вьется над толстобокой чашкой ароматный горячий пар.
Бумагу для самокруток приходилось экономить. Раньше такого не случалось – чего-чего, а бестолковой
прессы в долине было хоть отбавляй. Почтовый фургон, натужно фырча, пять раз в неделю колесил
вверх по склону Маниш-кара, привозя целые стопки влажно пахнущих типографской краской газет.
Ованес честно просматривал каждую страницу. Заголовки все как один были громкими, а
содержание – пустым, и это укрепляло его во мнении, что любое напечатанное слово по сравнению с
произнесенным – пшик.
– Лучше сто раз подумать, а потом один раз сказать, чем бездумно тиражировать всякую ерунду, –
брюзжал Ованес, раздраженно шурша страницами газет.
– Может, они сто раз подумали, перед тем как напечатать? – возражала Ясаман.
– Если бы они сто раз думали над каждым словом, то газеты выходили бы в лучшем случае раз в месяц.
Разве можно за один день столько страниц умного придумать?
– Нельзя.
– Вот и я о том!
Впрочем, пустой по содержанию газетный лист на вкусовые качества табака не влиял, поэтому Ованес
продолжал исправно выписывать прессу. К сожалению, с началом войны почтовый фургон все реже
поднимался по склону Маниш-кара, а потом и вовсе перестал – в долине случались большие перебои с
поставкой топлива, и его оставляли на самые крайние и насущные нужды.
С отменой почтовых поставок начались проблемы с бумагой. Выкручивались, как могли. Сначала в ход
пошли старые газеты, потом – испорченные книги, которые доведенная до отчаяния Севоянц
Анатолия однажды свалила кучей за забором библиотеки. Старики молча разобрали заплесневелые,
пахнущие сыростью и тоскливым молчанием томики Шекспира, Чехова, Достоевского, Фолкнера,
Бальзака. Из толстенных книжных обложек сделали подставки под горячую посуду, а испорченные
страницы пустили на растопку и прочие хозяйственные нужды. Самокрутки из такой бумаги отдавали
горечью, чадили и постоянно гасли. Шалваранц Ованес щурился и чертыхался, поминутно прикуривая
от тлеющей головешки, которую приходилось каждый раз, обжигаясь, извлекать из дровяной печи, –
спичек в деревне тоже не хватало, поэтому пользовались ими крайне осмотрительно.
�Содержание
Война, восемь невыносимо долгих лет собиравшая по миру урожай неприкаянных душ, однажды
захлебнулась – и отступила, подвывая и прихрамывая, зализывая кровящие лапы. Топлива, как прежде,
не хватало, но жизнь понемногу стала налаживаться, со скрипом возвращаясь на круги своя. Только
Марана эти перемены почему-то не касались – никто не вспоминал о деревне и даже не намеревался.
Единственной приезжающей в деревню машиной осталась карета скорой помощи, чтобы дозвониться
до которой, приходилось отправлять с телеграфа молнию, потому что другой связи с внешним миром у
Марана не было. Видно, в долине давно уже махнули рукой на горстку упрямых стариков, отказавшихся
в свое время спускаться с макушки Маниш-кара в низины.»*
КЛЮЧИ К ПРОЧТЕНИЮ ТЕКСТА
•
«Язык» Манюни».
•
«С неба упали три яблока» как «дань уважения Г.Г. Маркесу».
•
«Женская проза» как ярлык: отказ от сострадательного и уничижительного.
ВОПРОСЫ К ОБСУЖДЕНИЮ ТЕКСТА
1. Жанр родовой саги: «автономность жизни» как ключевая метафора Марана.
2. «Искандер», «Маркес», «Шукшин», «Павич» – как претексты.
3. «Армянский магический реализм»: реальность и миф.
4. Быт как бытие в поэтике романа.
ПОДХОД К ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТЕКСТА
1. Галина, М. С. Автохтоны / М. С. Галина. – Москва : АСТ, 2015. – 350 с.
�Содержание
ТЕКСТ
ЕВГЕНИЙ ВОДОЛАЗКИН
«ЛАВР»
ФРАГМЕНТ ТЕКСТА:
«Топить печь было обязанностью Арсения. Из дровяника он
приносил березовые поленья и складывал их в печи домиком.
Между поленьями проталкивал хворост. Огонь разводил при
помощи тлеющих углей. Он доставал их из очелков, особых
печных ниш, где угли для растопки хранились под слоем золы.
Он зарывал угли в сухие листья и изо всех сил дул. Листья
медленно меняли цвет. Уже горя с внутренней стороны, они еще изображали безразличное усыхание,
но с каждым мгновением это было для них все сложнее: огонь охватывал их внезапно и сразу со всех
сторон. С листьев огонь перебрасывался на хворост, с хвороста – на поленья. Поленья начинали гореть
с боков. Если они были влажными, то трещали, выстреливая снопами искр. В огненной метели
ребенок видел птицу феникс и указывал на нее сидевшему рядом волку. Волк время от времени
жмурился, но было непонятно, видит ли он птицу на самом деле. Посматривая с сомнением на волка,
Арсений сообщал Христофору:
Он сидит неестественно, я бы сказал, напряженно. По-моему, он просто боится за свою шкуру.
Мальчик был прав. Вылетавшие из печи снопы искр доставляли волку определенное беспокойство.
Лишь когда огонь приступал к ровному завершающему горению, волк растягивался на полу и пособачьи клал голову на лапы.
Мы в ответе за тех, кого приручили, говорил, гладя волка, Христофор.
Глядя в печь, Арсений видел там порой свое лицо. Его обрамляли седые волосы, собранные в пучок на
затылке. Лицо было покрыто морщинами. Несмотря на такое несходство, мальчик понимал, что это его
собственное отражение. Только много лет спустя. И в иных обстоятельствах. Это отражение того, кто,
сидя у огня, видит лицо светловолосого мальчика и не хочет, чтобы вошедший его беспокоил.
Вошедший топчется у порога и, приложив палец к губам, шепчет кому-то через плечо, что Врач всея
Руси сейчас занят. Наблюдает пламя.
Впусти ее, Мелетий, говорит старец, не оборачиваясь. Чего ты хочешь, жено?
Жити хощу, Врачу. Помози ми.
А умереть не хочешь?
Есть которые хотят умереть, поясняет Мелетий.
У меня сын. Пожалей его.
Вот такой? Старец показывает на устье печи, где в контурах пламени угадывается образ мальчика.
Ты напрасно, княгиня, на колени становишься (Мелетий взволнован и грызет ногти), он ведь этого не
любит.
�Содержание
Старец отрывает взгляд от пламени. Подходит к стоящей на коленях княгине и опускается на колени
рядом с ней. Мелетий, пятясь, выходит. Старец берет княгиню за подбородок, смотрит ей в глаза.
Тыльной стороной ладони вытирает ее слезы.»*
КЛЮЧИ К ПРОЧТЕНИЮ ТЕКСТА
•
«Эталонный текст».
•
«Роман-житие».
•
«Плетение словес».
ВОПРОСЫ К ОБСУЖДЕНИЮ ТЕКСТА
1. Повествовательная основа романа: «жития» и «агиографические топосы».
2. Средневековые произведения как интертекст: цитатный и аллюзивный планы романа.
3. 4-частная композиция романа и концепция «Про-мысла».
4. Теоцентризм в мировосприятии персонажей романа.
5. «Романный облик»: смена стилей и авторская ирония.
ПОДХОДЫ К ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТЕКСТА
1. Трофимова, Н. В.Традиции древнерусской литературы в романе Е. Г. Водолазкина «Лавр» /
Н. В. Трофимова // Rhema. Рема. – 2016. – № 2 – С. 7–20.
2. Гримова, О. А. Нарративная интрига в романе Е. Г. Водолазкина «Лавр» [Электронный ресурс] /
О. А. Гримова // Narratorum. – Электрон. журн. – Москва, 2014. – № 1 (7). Режим доступа: http://
narratorium.rggu.ru/article.html?id=2633119, свободный.
3. Пчела // Мудрое слово Древней Руси XI–XVII вв. / сост. В. В. Колесов. – Москва : Советская Россия,
1989. – С. 205–337.
�Содержание
ТЕКСТ
ЕВГЕНИЙ ГРИШКОВЕЦ
«СЛЕЗА»
«И вот ты жил, жил… жил, жил… и дожил. И вот тебе уже
20 или 25, или 30, или 35, или 40, или 45, или 50, или 55,
или 60, или 65, и так далее лет. И ты живешь, но не
чувствуешь себя ни молодым, ни старым. Ты все время
чувствуешь себя… нормальным. Просто вокруг тебя
молодые или старые люди, а ты – нормальный. И вот в
таком вот возрасте вдруг застал тебя вечер, который лепит лобовое стекло снегом и дождем, и
«дворники» не справляются и от этого все вечерние огни тянутся струями по лобовому стеклу… И еще
ты прищурил глаза, и от этого фонари дают такие длинные-длинные лучи, а между ресниц застряла
слеза. И эта слеза – это же самая лучшая линза, самая лучшая оптика для того, чтобы увидеть всю свою
жизнь насквозь.
Но ты мчишься по вечернему городу, добавляешь газ и мчишься, гонишь свой автомобиль… Потому
что если тебе 20 или 25, или 30, или 35, и так далее лет… Должен же быть у тебя к этому возрасту свой
собственный автомобиль! И вот ты летишь, а вокруг много-много машин… и вдруг отчетливо, но при
этом очень спокойно почувствуешь, что где-то рядом, в этом потоке, с той же скоростью, что и у тебя…
мчится твоя смерть.
А как выглядит эта смерть? Это же не какая-то страшная, старая, тощая женщина в черных одеждах с
косой. Нет, нет. Это нормальный человек, которому тоже 20 или 25, или 30, и так далее лет. Просто у
него какой-то свой возраст, и свой период в жизни. И может быть он просто не проверил тормоза, или
наоборот проверил, но выпил водки, потому что у него тоже в ресницах застряла слеза, но ему не
хочется видеть свою жизнь насквозь… И вполне возможно, что вы, точнее ты – смерть для него.
Но ты спокоен. Потому что… а чего бояться? Ведь ты же сам держишь руль своего автомобиля, и тебе
уже 20 или 25, или 30, и так далее лет. И ты уже много раз спокойно доверял свою жизнь пилотам
самолетов, которых ты даже не знаешь, никогда не видел, и не увидишь. И диспетчерам… и
машинистам. И если к твоим 20 или 25, или 30, или 35, и так далее годам у тебя уже есть дети… Ты
приводил их к врачам, и отдавал своего маленького человека этим людям…
Ты спокоен, ты за рулем. И если рядом с тобой, в твоем автомобиле, кто-то сидит… кто-то… просто
человек, то ты знаешь, что заботишься о его жизни гораздо сильнее, чем о своей. И поэтому ты
спокоен. Хотя всегда где-то сбоку, или впереди, или сзади, но рядом, и с той же скоростью мчится твоя
смерть.
А какая разница, сколько ты прожил – 20 или 25, 30 или 35, или 40, и так далее лет – это не важно.
Тебе-то, ведь, кажется, что ты живешь уже очень давно. Всегда. И на твоем надгробии между датами
жизни и смерти будет тире. И это тире у всех одинаковой длины. Вне зависимости от того, прожил ты
20 или 25, или 30, или 35……… И, конечно же, это тире будет намного короче, чем те лучи, от
вечерних фонарей, которые так вытянула и видоизменила твоя слеза. Маленькая слеза, застрявшая
между ресниц.»
�Содержание
КЛЮЧИ К ПРОЧТЕНИЮ ТЕКСТА
•
Постмодернистская фрагментализация.
•
«Формула слезы».
•
Игра с традицией: комплекс мотивов – путь-путник-жизнь-смерть.
ВОПРОСЫ К ОБСУЖДЕНИЮ ТЕКСТА
1. «Арт-персона»: Евгений Гришковец – «автор», «феномен», «синдром».
2. Реальный и имплицитный читатель текстов Гришковца.
3. «Довлатов» как претекст.
4. Стиль Е. Гришковца: «поражение» или «порождение» смысла?
�Содержание
ТЕКСТ
ВИКТОР ПЕЛЕВИН
«ЗИГМУНД В КАФЕ»
ФРАГМЕНТ ТЕКСТА:
«За гладкими каменными лицами этих истуканов нередко
скрываются лабиринты трещин и пустот, в которых
селятся разного рода птицы.
Джозеф Лэвендер. «Остров Пасхи»
На его памяти в Вене ни разу не было такой холодной зимы. Каждый раз, когда открывалась дверь и в
кафе влетало облако холодного воздуха, он слегка ежился. Долгое время никого не появлялось, и
Зигмунд успел впасть в легкую старческую дрему, но вот дверь снова хлопнула, и он поднял голову.
В кафе вошло двое новых посетителей – господин с бакенбардами и дама с высоким шиньоном.
Дама держала в руках длинный острый зонт.
Господин нес небольшую женскую сумочку, отороченную темным блестящим мехом, чуть влажным изза растаявших снежинок.
Они остановились у вешалки и стали раздеваться – мужчина снял плащ, повесил его на крючок, а
потом попытался нацепить шляпу на одну из длинных деревянных шишечек, торчавших из стены над
вешалкой, но промахнулся, и шляпа, выскочив из его руки, упала на пол. Мужчина что-то пробормотал,
поднял шляпу, повесил ее все-таки на шишечку и засуетился за спиной у дамы, помогая ей снять шубу.
Освободясь от шубы, дама благосклонно улыбнулась, взяла у него сумочку, и вдруг на ее лице
появилась расстроенная гримаса – замок на сумочке был раскрыт, и в нее набился снег. Дама
укоризненно покачала шиньоном (мужчина виновато развел рукавами бархатного пиджака),
вытряхнула снег на пол и защелкнула замок. Затем она повесила сумочку на плечо, поставила зонт в
угол, отчего-то повернув его ручкой вниз, взяла своего кавалера под руку и пошла с ним в зал.
– Ага, – тихо сказал Зигмунд и покачал головой.
Между стеной и стойкой бара, недалеко от столика, к которому направились господин с бакенбардами
и его спутница, был небольшой пустой закуток, где возились хозяйские дети – мальчик лет восьми в
широком белом свитере, усеянном ромбами, и девочка чуть помладше, в темном платье и полосатых
шерстяных рейтузах.
Недалеко от них на полу лежал полуспущенный резиновый мяч.
Вели себя дети на редкость тихо. Мальчик возился с горой больших кубиков с цветными рисунками на
боках – он строил из них дом довольно странной формы, с просветом в передней стене – постройка
все время рушилась, потому что просвет выходил слишком широким и верхний кубик проваливался в
щель между боковыми. Каждый раз, когда кубики рассыпались, мальчик некоторое время горестно
ковырял в носу грязным пальцем, а потом начинал строительство заново. Девочка сидела напротив,
прямо на полу, и без особого интереса следила за братом, возясь с горкой мелких монет – она то
раскладывала их по полу, то собирала в кучку и запихивала под себя. Вскоре ей наскучило это занятие,
�Содержание
она оставила монеты в покое, наклонилась в сторону, схватила за ножки ближайший стул, подтянула
его к себе и стала двигать им по полу, слегка подталкивая мяч его ножками. Один раз толчок вышел
слишком сильным, мяч покатился в сторону мальчика, и его шаткое сооружение обрушилось на пол в
тот самый момент, когда он собирался водрузить на его вершину последний кубик, на сторонах
которого были изображены ветка с апельсинами и пожарная каланча. Мальчик поднял голову и
погрозил сестре кулаком, в ответ на что она открыла рот и показала ему язык – она держала его
высунутым так долго, что его можно было, наверное, рассмотреть во всех подробностях.»*
КЛЮЧИ К ПРОЧТЕНИЮ ТЕКСТА
•
Роль и функция эпиграфа.
•
Ирония и деканонизация «текста о Фрейде».
•
«Постмодернизм – это то, как пишет Пелевин».
ВОПРОСЫ К ОБСУЖДЕНИЮ ТЕКСТА
1. Творчество В. Пелевина как эволюция и смерть постмодернизма.
2. Буддистский тезис «мир – это только мое впечатление» как основная тема творчества Пелевина.
3. Литературные претексты («Тургенев», «Чехов», «Бунин», «Набоков»): игра с чужим словом.
4. «Проективность» и «виртуальность» героев Пелевина.
5. Манипуляция читательским восприятием как основа авторской стратегии.
ПОДХОДЫ К ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТЕКСТА
1. Генис, А. А. Беседа десятая: Поле чудес. Виктор Пелевин / А. А. Генис // Звезда. – 1997. – № 12. –
С. 230–233.
2. Корнев, С. Столкновение пустот: может ли постмодернизм быть русским и классическим? (Об
одной авантюре Виктора Пелевина.) / С. Корнев // Новое литературное обозрение. – 1997. – № 28. –
С. 244–259.
3. Прохорова, Т. Г. Диалог с Фрейдом в современной русской литературе / Т. Г. Прохорова // Русская
литература в мировом культурном и образовательном пространстве. Материалы конгресса. СанктПетербург, 15–17 октября 2008 г. Русская литература в контексте мировой культуры. Место и роль
русской литературы в мировом образовательном пространстве : в 2 т.– Санкт-Петербург : МИРС,
2008. – Т. 1. – Ч. 1. – С. 200–208 .
�Содержание
ТЕКСТ
ДМИТРИЙ БЫКОВ
«БОРИС ПАСТЕРНАК»
ФРАГМЕНТ ТЕКСТА:
«Глава I. Счастливец
Имя Пастернака – мгновенный укол счастья. В этом признавались
люди разных биографий и убеждений, розоволицые комсомольцы и
заслуженные диссиденты, неисправимые оптимисты и гордые
приверженцы трагического мировоззрения. Судьба Пастернака,
особенно на фоне русской поэзии XX века, кажется триумфальной – и,
уж конечно, не потому, что он умер в своей постели, а в 1989 году
был восстановлен в Союзе советских писателей столь же единогласно, как за 31 год до того из него
исключен. Дело не в торжестве справедливости. Русской литературе не привыкать к посмертным
реабилитациям. Таким же чудом гармонии, как и сочинения Пастернака, была его биография, личным
неучастием в которой он так гордился. Покорность участи, сознание более высокого авторства, чем его
собственное, – основа пастернаковского мировоззрения: «Ты держишь меня, как изделье, и прячешь,
как перстень, в футляр». Изделье удалось – Пастернак не мешал Мастеру.
«Жизнь была хорошая» – его слова, сказанные во время одной из многочисленных предсмертных
болезней, когда он лежал в Переделкине и неоткуда было ждать помощи: «скорая» не выезжала за
пределы Москвы, а в правительственные и писательские больницы его больше не брали. «Я все
сделал, что хотел». «Если умирают так, то это совсем не страшно», – говорил он за три дня до смерти,
после того, как очередное переливание крови ненадолго придало ему сил. И даже после трагических
признаний последних дней – о том, что его победила всемирная пошлость, – за несколько секунд до
смерти он сказал жене: «Рад». С этим словом и ушел, в полном сознании.
«Какие прекрасные похороны!» – сказала Ахматова, выслушав рассказ о проводах Пастернака в
последний путь. Сама она не могла проститься с ним – лежала в больнице после инфаркта. В этой
фразе, записанной Лидией Гинзбург, мемуаристка справедливо увидела «зависть к последней удаче
удачника». Ахматова, человек глубоко религиозный, не могла не оценить гармонии замысла –
Пастернака хоронили сияющим днем раннего лета, в пору цветения яблонь, сирени, его любимых
полевых цветов; восемь пастернаковских «мальчиков» – друзей и собеседников его последних лет –
несли гроб, и он плыл над толпой, в которой случайных людей не было. Потом многие бравировали
участием в том шествии, в котором было нечто не только от тризны, но и от митинга протеста – но
тогда проститься с Пастернаком шли с самыми чистыми побуждениями, не ради фронды, а ради него.
Люди чувствовали, что участвуют в последнем акте мистерии, в которую превратилась жизнь поэта; 2
июня 1960 года в Переделкине можно было прикоснуться к чему-то бесконечно большему, чем
биография даже самого одаренного литератора. Ничего не скажешь – последняя удача удачника.
Эта удачливость сопровождала его всю жизнь – впрочем, почти любую жизнь, если речь не идет о
безнадежно больном или с рождения заклепанном во узы, можно пересказать под этим углом зрения;
вопрос – на что обращать внимание. Самой Ахматовой не раз выпадали фантастические взлеты и
ослепительные удачи, – но изначальная установка на трагедию больше соответствовала ее
�Содержание
темпераменту: при всякой новой неудаче она произносила сакраментальное: «У меня только так и
бывает». Жизнь Пастернака выглядит не менее трагической – разлука с родителями, болезнь и ранняя
смерть пасынка, арест возлюбленной, каторжный поденный труд, травля, – но его установка была
иной: он весь был нацелен на счастье, на праздник, расцветал в атмосфере общей любви, а несчастье
умел переносить стоически. Оттого и трагические неурядицы своей личной биографии – будь то
семнадцатый год, тридцатый или сорок седьмой, – он воспринимал как неизбежные «случайные
черты», которые призывал стереть и Блок. Однако если у Блока такое настроение было редкостью –
подчас неорганичной на фоне его всегдашней меланхолии (какое уж там «Дитя добра и света!»), – то
Пастернак тает от счастья, растворяется в нем:
Мне радостно в свете неярком,
Чуть падающем на кровать,
Себя и свой жребий – подарком
Бесценным твоим сознавать!
А ведь это больничные стихи, задуманные «между припадками тошноты и рвоты», после обширного
инфаркта, в коридоре Боткинской больницы – в палате места не нашлось. Врачи, лечившие его во
время последней болезни, вспоминали о «прекрасной мускулатуре» и «упругой коже»
семидесятилетнего Пастернака, – что же говорить о Пастернаке сорокачетырехлетнем, в избытке
поэтического восторга носившем на руках тяжелого грузинского гостя; о пятидесятилетнем, с
наслаждением копавшем огород –
Я за работой земляной
С себя рубашку скину,
И в спину мне ударит зной
И обожжет, как глину.
Я стану, где сильней припек,
И там, глаза зажмуря,
Покроюсь с головы до ног
Горшечною глазурью.
И если в пятьдесят и даже шестьдесят он все еще выглядел юношей – что говорить о
двадцатисемилетнем Пастернаке, о Пастернаке-ребенке –
Юность в счастьи плавала, как
В тихом детском храпе
Наспанная наволока.
Этот заряд счастья и передается читателю, для которого лирика Пастернака – праздничный реестр
подарков, фейерверк чудес, водопад восторженных открытий; ни один русский поэт с пушкинских
времен (кроме разве Фета – но где Фету до пастернаковских экстазов!) не излучал такой простодушной
и чистой радости. Тема милости, дарения, дара – сквозная у Пастернака.»*
�Содержание
КЛЮЧИ К ПРОЧТЕНИЮ ТЕКСТА
•
«Ток-шоумный» подход к литературе.
•
Гибридизация, расшатывание жанровой формы.
•
Миф о Поэте.
•
Стилевой «орнаментализм».
ВОПРОСЫ К ОБСУЖДЕНИЮ ТЕКСТА
1. Биографическая проза Д. Быкова: поэзия и литературоведение.
2. Нарративная конструкция текста.
3. «Мистическое» в теме судьбы.
4. Проблема факта в книге Д. Быкова: связь «микрособытий» и «следов».
5. Новые сферы, «втянутые» в биографию: личная жизнь поэта, экономические аспекты жизни и проч.
ПОДХОДЫ К ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТЕКСТА
1. Рейтблат, А. И. Биографируемый и его биограф (К постановке проблемы) / А. И. Рейтблат// Право
на имя: Биографии XX века. – Санкт-Петербург : Норма, 2004. – С. 53–62.
2. Рейтблат, А. И. Нравственные мотивации биографа // Вторые чтения памяти Вениамина Иофе:
Право на имя: Биография как парадигма исторического процесса. 16–18 апреля 2004. –
Санкт-Петербург, 2005. – С. 3–11.
3. Рейтблат, А. И. Что не попадает в биографию? // Право на имя: Биографии XX века. –
Санкт-Петербург : Норма, 2008. – С. 353–367.
�Содержание
ТЕКСТ
ЗАХАР ПРИЛЕПИН
«ДОЧКА»
Как поживают твои пальчики.
Как поживают твои пальчики, дочка.
Мы прожили вместе несколько сот лет, и я так и не
научился спать рядом с тобой. Как же я могу спать.
Зато я придумал несколько нелепых истин.
Сначала, в трудные дни, я предлагал своей любимой делить каждую, её ли, мою ли, вину пополам.
Она пожимала плечами. Поэтому я делил, а она так жила.
Потом придумал другое.
Сейчас наберу воздуха и скажу.
Чтобы мужчина остался мужчиной, и не превратился в постыдного мужика, он должен прощать
женщине всё.
Чтобы женщина осталась женщиной и не превратилась в печальную бабу, она не вправе простить хоть
что-нибудь, любую вину.
Всё, воздух кончился.
Он – всё, говорю, она – ничего. Как же выжить теперь, если сам придумал про это.
Рыба живёт с открытыми глазами, спит с открытыми глазами, только женщина закрывает глаза: я
видел, что так бывает, когда ей хочется закрыться и прислушаться. А ты всегда смотрела не меня, и в
минуты, когда меж нами происходило кипящее и непоправимое, и спустя без трёх месяцев год – когда
приходила пора дать жизнь моему крику в тебе: всех наших детей мы рожали вместе.
Тогда, заглядывая в сведённые от страха глаза, я и понял, что нет сил никаких относиться к своей
женщине, как будто она женщина какая-то.
И как нежно относиться к женщине, будто она дочь твоя; так и звать её: «Дочка, доченька».
Тогда жалости внутри нестерпимо много.
Тогда гораздо легче всё принимается и понимается.
Не отрицаю законов, не мной придуманных, но подумайте сами – насколько было б просто прощать
что бы то ни было, если дочка пред тобой. Чего её не простить – кровную свою – не жена же.
Отсюда другая нелепая истина.
Если мужчина хочет, чтоб его женщина не превратилась в печальную и постыдную бабу – он может
любить её как дочку.
Но если женщина хочет, чтоб её мужчина не превратился в постыдного и бесстыдного мужика – она
никогда не должна относиться к нему как к сыну.
�Содержание
Дочке, говорю, можно всё.
Моя дочка приходит и говорит, что устала, и ложится спать, лелеемая и ненаглядная во сне, который
не решишься нарушить, разве что любованьем, когда присядешь у кровати не в силах насмотреться, а
она проснётся – ей больно перенести, что так горячо в щеках и надбровьях от чужих глаз.
Моя дочка имеет право не слушаться, не уметь, не соглашаться, не понять, не ответить, не захотеть, не
расхотеть, не досидеть до конца, не придти к началу. И ещё сорок тысяч «не». Я, конечно, нахмурю
брови, но внутри буду ликовать так сильно, что нахмуренные брови вдруг отразятся в углах губ,
которые поползут вверх от счастья и восхищения.
Они катили в свою тихую, затерянную на картах деревню, меж корабельных сосен, по отсутствующей
дороге.
Он бешено переключал скорости и жёг сцепление. Колёса взметали песок, днище гулко билось о
дорогу, ежеминутно рискуя сесть на мель.
Она неустанно корила и отрицала его, имея, впрочем, на то все права – как всякая женщина и даже
больше.
– И прекрати так терзать машину! – сказала она презрительно.
Здесь их подбросило, потом обрушило вниз, машина лязгнула, взвизгнула и встала.
Подышав с минуту – каждый в свою форточку – они, наконец, повернули друг к другу со сведёнными
скулами лица.
– Может, ты всё-таки поедешь дальше? – спросила она; слова были прямые и холодные как проволока.
Он включил зажигание; машина завелось, и обиженно урча, тронулась.
Деревня настала спустя час; но медленные виды её впервые не успокаивали вконец раздосадованные
сердца.
Они сбросили вещи, чуть ли не на крыльцо, оставили её радостных стариков в недоумении, и уехали в
лес договаривать.
Сначала сидели в машине, но там близость друг к другу и необходимость делить одно какое-никакое, а
помещение, были вовсе невыносимы. Вырвались, вдарив дверями, на улицу, и он начал яростно
курить, а она спрашивать, спрашивать, спрашивать. Зачем он такой, отчего он такой, к чему он такой,
как же он такой.
В ту минуту, когда их подбросило и жахнуло о песок на лесной дороге, затерянный в песке
металлический костыль вдарил наконечником в бензобак и оставил, в детский мизинец размером,
пробоину. Бензин полился.
Теперь они стояли возле машины, переступая с места на место.
Он не выдержал и, бросив второй уже бычок под ноги, пошёл куда глаза глядят, в лес. Она догнала и
вернула его: вернись, стой здесь, ответь мне, ответь мне, в конце концов.
– И перестань курить!
�Содержание
Хотя бы здесь он мог её не послушать, и не послушал – щёлкнув зажигалкой, затянулся новой
сигаретой. Мрачно курил, иногда поднимая сигарету перед глазами и пристально глядя в тихо
мерцающий табак.
Она говорила о своём любимом с болью и ужасом.
– …и ещё ты… Ты… И ещё от машины опять пахнет бензином! – кричала она.
Он покосился на белое своё, большелобое авто, и, шагнув ближе, зачем-то похлопал по багажнику, как
по крупу животного. Жадно вдыхая сигаретный дым, никакого запаха не чувствовал, ни бензина, ни
леса, ни табака.
– И перестань, в конце концов, стоять тут… как мёртвый! – вдруг закричала она, и громко, по-детски,
заплакала, спрятав маленькое, любимое лицо в ладонях, а пальцы её дрожали, как после ручной стирки
в холодной воде.
– Дочка. Доченька моя, – наконец вспомнил он.
Протянул ей руки, но мешала сигарета. Тогда он, опустив руку, разжал пальцы, указательный и
средний, меж которых сигарета была привычно зажата, – и так она упала, золотясь, вниз.
Одновременно левой рукой он уже привлекал любимую к себе:
– Дочка моя, не плачь никогда.
Очарованно смотрю на её шею утром, на висок; и ещё тонкие вены вижу – там, где белый сгиб руки.
Она так дышит, как будто я молюсь.
Подари ей бессмертье, слышишь, ты, разве жалко тебе.
…Но ты подарил, подарил; я знаю, знаю...
Молчу, молчу.»*
КЛЮЧИ К ПРОЧТЕНИЮ ТЕКСТА
•
«Укорененность в реальности».
•
«Вечность в повседневности».
•
«Посмотрите, как он пишет о женщинах» или новая сентиментальность.
•
Новый герой З. Прилепина – «бунтарь, одержимый социальностью».
ВОПРОСЫ К ОБСУЖДЕНИЮ ТЕКСТА
1. Захар Прилепин как представитель новой литературной генерации.
2. Генеалогия З. Прилепина: Газданов–Лимонов–Аксенов.
3. «Бедные люди» З. Прилепина: классическая русская школа как интертекст.
4. «Новый сентиментализм» З. Прилепина: авторская стратегия в малых текстах.
�Содержание
ОТС Т У П Л Е Н И Е К И С ТО Ч Н И К А М
Терминологический минимум:
Автотекстуальность, архитекстуальность, аллюзивность, атрибутированная
цитата,вертикальный
контекст,
гипертекстуальность,
интертекст,
интертекстуальность,
деконструкция,
двойной
код,
децентрация,
имплицитный автор, коллаж, метатекстуальность, паралог, пастиш,
прецедентный текст, приращение смысла, реминисцентность, симулякр,
телесность, эстетика повторений, эстетика избытка.*
В истории отечественной литературы общеизвестны разнообразные типы
повествовательных стратегий, что обусловлено как сугубо авторскими
предпочтениями, так и мировоззренческими, историко-культурными,
социально-психологическими
и
другими
причинами.
Проблемы
повествования,
типы
повествований
русской
прозы
начинают
рассматриваться отечественным литературоведением уже в 1920-х гг., причем одной из самых
дискуссионных становится сказовая форма. Если Б.М. Эйхенбаум и Ю.Н. Тынянов ограничивали
специфику сказа лишь установкой на устную речь, В.В. Виноградов предложил монологическую
трактовку сказовой формы, то М.М. Бахтин справедливо подчеркивал, что в сказе гораздо большую
роль играет установка на «чужую речь», которая предопределяет в конечном итоге ориентацию на речь
устную, рассматривал сказ с точки зрения диалогических отношений, отмечая его «двуголосость».
Важным вкладом М.М. Бахтина в науку о литературе явилась классификация «типов прозаического
слова», в которой были не просто впервые намечены пути создания типологии повествований, но
предопределен вектор развития отечественной теории повествования (теория композиции
Б.А. Успенского, типология повествований с точки зрения взаимодействия «авторского контекста» и
«чужой речи»1 у Н.А. Кожевниковой, типы повествователей Н.В. Драгомирецкой (В.В. Одинцова,
исследования сказовых форм русской прозы) и западной нарратологии (работы У. Бута, Ж. Женетта,
И. Тайтуника, Ф. Штанцеля, В. Шмида и др.).
В отечественном литературоведении не существует раз и навсегда данной
системы типов повествований: в частности, разные исследователи
отмечают различные аспекты того или иного типа повествования. Это
связано
с
многоаспектностью
проблемы
организации
форм
художественной речи в литературе, «проблемой взаимоотношения
изображающей и изображенной речи» (М.М. Бахтин), а также с тем, что
художественная литература – порождение индивидуально-авторского стиля
и является не замкнутой, а развивающейся системой, что особо заметно в
разрушении условно-эталонных форм повествования прозаикамипостмодернистами.
1
Тынянов, Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М. 1977.
Эйхенбаум, Б. М. Литература: Теория, критика, полемика. Л. 1927.
Виноградов, В. В. О языке художественной прозы. М. 1980.
Бахтин, М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М. 1979.
�Содержание
«Среди терминов и понятийных комплексов, которыми чаще всего характеризуется культура
постмодернизма, выделяются “означающие без означаемых”, “симулякр” (подобие без подлинника),
“интертекстуальность”, “цитатность”, “деконструкция”, “игра следов”, “исчезновение реальности”,
“смерть автора”, “эпистемологическая неуверенность”, “критика метафизики присутствия”, “гибель
сверхповествований” (обобщающих моделей мироздания), “антиутопизм и постутопизм”, “крах
рационализма и универсализма”, “крах логоцентризма и фаллоцентризма” (мужской шовинизм),
“фрагментарность”, “эклектика”, “плюрализм”, “релятивизм”, “рассеивание значений”, “крах двоичных
оппозиций”, “различение”, “другое”, “многокультурность”, “скептицизм”, “ирония”, “пародия”,
“пастиш” (или “центон”, художественная композиция, составленная из цитат, часто с целью пародии)
… Вообще дать четкое и однозначное определение постмодернизма трудно, во-первых, потому, что
само это понятие еще только формируется и не успело отстояться и застыть для словарных дефиниций;
во-вторых, потому, что такое определение может быть скорее результатом, чем предпосылкой
самостоятельного исследования; в-третьих, потому, что задача данной книги – именно в том, чтобы
определить понятие постмодернизма с учетом его российской специфики, без которой, на мой взгляд,
вообще невозможно осмыслить историческую значимость этого феномена и его глобальные
последствия.
***
В 1970-е и 1980-е годы понятие постмодернизма прилагалось почти
исключительно к Западу, и лишь в конце 1980-х и начале 1990-х годов
появились работы о постмодернизме в Японии, в Латинской Америке,
затем – в Китае. Применение этого понятия к России еще несколько лет
назад вызывало сомнение и даже недоумение, поскольку считалось, что
постмодернизм – это новейшая культурная формация, возникающая на
основе
высокотехнологического,
постиндустриального,
позднекапиталистического общества. Действительно, сама постановка
проблемы «постмодернизм в России» предполагает известную
концептуальную дерзость и, во всяком случае, требует объяснения той
теоретической стратегии, которая делает мыслимым и возможным такое
словосочетание, вынесенное в заглавие книги… Обозначим несколько
главных тезисов. Для меня понятие постмодерна – это ключ к
всеобъемлющей периодизации
всемирной
истории,
которая
традиционно делится на три большие эпохи: древности, средневековья и Нового времени. Как ни
условна такая классификация, она позволяет обозреть всемирную историю с высоты птичьего полета и
обнаружить динамику и взаимосвязь более конкретных периодов. Очевидно, что в XX веке
исчерпываются основные движущие силы Нового времени, формировавшие его с периода Ренессанса:
антропоцентризм, индивидуализм, рационализм, либерализм, вера во всемогущество разума и свободу
личности. Уже в 1920-е – 1930-е годы выдвигаются концепции перехода от Нового времени (Modern
Age) к «новому средневековью» (Н. Бердяев), к «массовому обществу» (Х. Ортега-и-Гассет), а
впоследствии, к постиндустриальному обществу (Д. Белл). Все эти концепции получили общий
знаменатель и детальную разработку в теории постмодерна, которая с начала 1970-х годов
разрабатывается параллельно в литературоведении, философии, теории архитектуры и т. д.
Постмодерн, в самом общем смысле, – это четвертая большая эпоха в истории западного человечества,
которая следует за Новым временем. Термин “постмодерное” требует прояснения в связи с тем, какое
историческое содержание вкладывается в понятие “модерное”. Здесь необходимо провести различие
между “модерностью” – в европейских языках этим термином обозначается вся эпоха Нового времени
(Modernity – и “модернизмом” (Modernism), который является последним, завершающим периодом
�Содержание
Нового времени (более частные деления внутри модернизма включают символизм, футуризм,
сюрреализм, экзистенциализм и т. д.). Соответственно следует различать между “постмодерностью”,
большой, многовековой эпохой, следующей после Нового времени, – и “постмодернизмом”, первым
периодом постмодерности, который следует за модернизмом, последним периодом Нового
времени» (М. Эпштейн).*
«В принципе, постмодернизм и находящийся с ним в связке
постструктурализм возникают именно как ответ на кризис классического
либерализма, начинающийся после Второй мировой войны и
достигающий апогея на рубеже шестидесятых-семидесятых годов
прошлого века. Если очень коротко и грубо: с одной стороны,
обнаружилось, что демократический принцип защиты прав и интересов
большинства никак не противоречит тоталитарному террору – как
нацистскому, так и советскому. (Не забудем, что для левой европейской
интеллигенции 1956 год и «Архипелаг ГУЛАГ» были в этом отношении
явлениями, сопоставимыми с Холокостом.) Опять же очень грубо,
постмодернистское мышление начинается с политического импульса,
связанного с защитой прав меньшинств – социальных, расовых,
сексуальных.
Одновременно происходит пересмотр модернистского и авангардного
канона, который в американской культуре оказывается также и
пересмотром отношений между массовой и модернистской литературой.
В России конца 60-х – 80-х, когда в андеграунде возникали явления, задним числом определяемые как
постмодернистские, все происходило не совсем так – и права меньшинств понимались прежде всего
как право на интеллектуальную независимость, и авангард с модернизмом не только не отторгались,
но воспринимались как близкие и насущные явления.
В русской культуре постмодернизм возникает не как противоположность модернизму, а как замещение
модернизма. Когда в конце шестидесятых – начале семидесятых годов появляются тексты, которые мы
сегодня обозначаем как ранние постмодернистские или предпостмодернистские, – например,
«Москва-Петушки», «Пушкинский дом», тексты Д.А. Пригова или проза Евгения Харитонова – то они
возникают в результате странного эксперимента, в ходе которого андеграунд пытается вернуться к
модернизму как бы через голову советской литературы. Получается нечто совершенно иное – что и
оказывается в конечном итоге постмодернизмом.
Я думаю, что этот опыт русской культуры в известной
степени соотносится с опытом ряда других литератур, в
особенности восточноевропейских (Гомбрович, Киш,
Кундера, Павич и др.). Оказывается, что постмодернизм –
это такая ветвь модернизма. Если авангард – это
радикализированный модернизм, если внутри модернизма
мы различаем, скажем, экспрессионизм, неоклассицизм,
“высокий модернизм”, абсурдизм и многое другое – точно
так же можно сказать, что и постмодернизм представляет
собой позднюю фазу модернизма. Это такая ветвь
модернизма, которая занимается критикой собственных
оснований. Это первое важное уточнение.
�Содержание
Второе уточнение – моя собственная точка зрения, которую многие, должен сказать, не разделяют. Она
состоит в том, что постмодернизм, в том числе русский, прошел несколько фаз. У него была фаза
героическая, “бури и натиска”, когда важна была именно экспериментальность. Конец этой фазы (в
конце 90-х – начале 2000-х) многими коллегами был интерпретирован как конец постмодернизма в
целом. Я же полагаю, что постмодернизм не только не закончился, но, наоборот, перейдя в новую фазу,
стал одной из очень распространенных форм культурного мышления. На этой довольно большой
поляне располагается множество очень разных явлений. Там находится место и художественной прозе,
и non-fiction, и “постмодернистскому неомодернизму” (или необарокко) вроде Элтанг, Кононова,
Вишневецкого или Марии Рыбаковой. Здесь же располагается и то, что многие принимают за nonfiction – и “Театр.doc”, и проза Андрея Левкина. В общем, диапазон достаточно широк. То, что я
причисляю к помо “Театр.doc”, может показаться странным – но этот пример как раз демонстрирует
степень неосознанного распространения постмодернистской эстетики. Творцы “Театра.doc” – люди по
большей части эстетически довольно невинные, и они полагали, что можно пойти на улицу, записать
бомжей-наркоманов-проституток, все это изложить своими словами, слепить на живую нитку – и
получится драматургия. Драматургия при этом получается – но именно потому, что вместо того, чтобы
записывать какую-то твердую позицию, они записывали – и воспроизводили на сцене – язык,
социальный диалект. А этот язык все время балансирует между тем, что считается культурной нормой,
и тем, что считается культурной девиацией. В результате этих колебаний постепенно выясняется, что
идентичность – а именно она исследуется любым доком – и сама по себе является продуктом языка,
культурным конструктом. Она оказывается по-постмодернистски мозаичной, подвижной – и то, что
кажется маргинальным и девиантным, парадоксально резонирует с тем, что представляется
нормальным и даже авторитетным, тем самым проливая свет на всю систему социальных “норм”.
Теперь
мы
подходим
к
главному.
Следующий тезис
может прозвучать
немного
абстрактно, но я
постараюсь
его
проиллюстрирова
ть. Для меня
главное
в
постмодернизме, главная его логика – не в приемах. Постмодернизм – не гротеск, не игровое начало,
не “цитатность”, не тотальная ирония, не фрагментарность, как мы когда-то писали. Главное – в
проблематизации и подрыве (это разные операции, не обязательно связанные друг с другом) древней
и трудно преодолимой культурной привычки к мышлению бинарными оппозициями, когда один член
привилегирован по сравнению с другим: оппозиции добра и зла, сакрального и профанного, слова и
тела (с этим много работает Сорокин), своего и чужого, наконец, себя и “другого”. Это и есть
деконструкция – вот, кстати, еще одно слово, вокруг которого много недоразумений: его даже вполне
культурные люди путают с деструкцией – но это не деструкция, а анализ бинарных оппозиций, в
процессе которого смещаются или перестраиваются отношения в парах противоположностей. Стеб,
гротеск, игра – все это важно, но только как средство деконструкции бинарных
оппозиций…» (М. Липовецкий)*
�Содержание
КОНТРОЛ ЬН Ы Е В О П РО СЫ И З А ДА Н ИЯ
Русская литература первого десятилетия XXI века представляет собой огромное дискуссионное поле.
Особенностью современной культуры является ее многомерность, одновременность существования
разных субкультур. Рядом сосуществуют элитарная и массовая литература, литература «толстых
журналов» и сетература (интернетлитература). В современной русской литературе жанр превратился
из явления канонического в маргинальное. В творчестве писателей XXI века практически
невозможно найти чистую жанровую форму романа, повести, рассказа. Современные жанровые
модификации обусловлены не столько факторами литературной действительности (жанровой
эволюцией, синтезом, имманентными законами литературного развития), сколько внелитературными
моментами: социокультурной ситуацией, массовыми потребностями, стремлением автора к
оригинальности. В литературе происходит не естественный жанровый синтез, а синестезия, то есть
выход за жанровые пределы произведения с обретением не свойственных ему от жанровой природы
возможностей смежных видов искусства или даже разных искусств. Известны формы
филологического романа (мемуары литературоведа, пронизанные литературной критикой, – А.
Генис «Довлатов и окрестности», В. Новиков «Роман с языком», А. Чудаков «Ложится мгла на
старые ступени» и др.), компьютерного (виртуальная реальность и поведение человека по законам
компьютерных игр – В. Пелевин «Шлем ужаса», В. Бурцев «Алмазные нервы», С. Лукьяненко
«Лабиринт отражений» и «Фальшивые зеркала», А. Тюрин и А. Щеголев «Сеть»), киноромана
(перевод кино- и телесюжетов на язык художественной прозы – А. Слаповский «Участок», А. Белов
«Бригада»), винтажного романа (ремейк чистых форм, которые были популярны в определенное
время – Б. Акунин с проектом шпионского, фантастического, детского образцовых романов), романшарж, роман-эссе и др. Элитарная литература ориентируется на художественную уникальность,
авторский эксперимент, обращается к философскому осмыслению мира, к поискам нового героя и
новых мировоззренческих основ. Писатели моделируют новые жанровые формы, модифицируют
сложившиеся жанры романа, повести. В результате трансформаций появляются синтетические
жанры. Писатели, уточняя специфику созданной формы, в подзаглавии дают жанровые определения
своим произведениям: А. Кабаков «Дом моделей. Повесть скучного времени», Н. Рубанова «Люди
сверху, люди снизу. Текст, распадающийся на паззлы», А. Королев «Быть Босхом. Роман с
биографией», И. Лиснянская «Хвастунья. Монороман», С. Боровиков «Крюк. Ненаписанный
филологический роман», Г. Балл «Крик: притча-плач», В. Березин «Жидкое время. Повесть
клепсидры» и др. Некоторые жанровые образования возникают при синтезе элементов не только
разных жанров, но и разных видов искусства. Признаки музыкальных форм можно увидеть в романеопере Л. Гиршовича «Вий, вокальный цикл Шуберта на слова Гоголя», Е. Шварц «Концерт для
рецензий», в повести-романсе Ж. Снежкиной «Люблино». Современная литература XXI века
предлагает различные справочники, альманахи и рейтинги.
Студентам предоставляется возможность составить собственный рейтинг из 10
книг, «новую карту современной литературы».
�Содержание
Контрольная точка № 1. Составить «карту» современного литературного поля.
Контрольная точка № 2. Пресс-конференция.
Тема: Постмодернизм
1. Многозначность термина «постмодернизм».
2. Споры об истоках и времени возникновения постмодернизма.
3. Культурное состояние эпохи постмодерна: менталитет постиндустриального общества, крушение
«метаповествований» (Лиотар), эпистемологическое сомнение, фрагментарность, влияние массмедиа.
4. Модернизм и постмодернизм.
5. Постмодернизм в культуре Запада и Востока.
6. Виртуальные реальности: время и пространство.
7. Особенности русского постмодернизма. Время возникновения и социальные причины.
8. Художественные особенности постмодернизма: нелинейность поэтики, парадоксы времени,
саморефлексия, интертекстуальность, игровое начало, пастиш, ирония, раздробленность сознания
героя, герой как пучок культурных ассоциаций, «смерть автора».
Список обязательной литературы
1. Барт, Р. Смерть автора / Р. Барт // Избранные работы. Семиотика. Поэтика. – Москва : Прогресс,
1989. – 615 с.
2. Вельш, В. Постмодерн: Генеалогия и значение одного спорного понятия / В. Вельш // Путь. – 1992. –
№ 1. – С. 109–136.
3. Генис, А. А. Вавилонская башня: Искусство настоящего времени / А. А. Генис. – Москва :
Независимая газета, 1997. – 251 с.
4. Ильин, И. П. Постмодернизм : словарь терминов / И. П. Ильин. – Москва : INTRADA, 2001. – 384 с.
5. Козловски, П. Культура постмодерна: Общественно-культурные последствия технического
развития / П. Козловски. – Москва : Республика, 1997. – 240 с.
6. Личное дело № : литературно-художественный альманах / сост. Л. С. Рубинштейн. – Москва :
Союзтеатр, 1991. – 272 с.
�Содержание
7. Липовецкий, М. Н. Русский постмодернизм: Очерки исторической поэтики / М. Н. Липовецкий. –
Екатеринбург : Изд-во Уральского ун-та, 1997. – 317 с.
8. Маньковская, Н. Б. Эстетика постмодернизма / Н. Б. Маньковская. – Санкт-Петербург : Алетейя,
2000. – 347 с.
9. Николаева, О. А. Православие и свобода / О. А. Николаева. – Москва : Изд-во Московского
подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2002. – 398 с.
10. Постмодернисты о посткультуре: Интервью с современными писателями и критиками. – Москва :
Литературно-издательское агентство Р. Элинина, 1996. – 213 с.
11. Постмодернизм :
энциклопедия
/
сост. А. А. Грицанов,
М. А. Можейко.
–
Минск :
Интерпрессервис : Книжный Дом, 2001. – 1040 с.
12. Скоропанова, И. С Русская постмодернистская литература: Новая философия, новый язык : учеб.
пособие / И. С. Скоропанова. – Санкт-Петербург : Невский простор, 2002. – 415 с.
13. Эко, У. Заметки на полях «Имени розы» / У. Эко // Иностранная литература. – 1988. – № 10. –
С. 88– 104.
14. Эпштейн, М. Н. Парадоксы новизны / М. Н. Эпштейн. – Москва : Советский писатель, 1988. –
415 с.
15. Эпштейн, М. Н. Постмодерн в русской литературе / М. Н. Эпштейн. – Москва : Высшая школа,
2005. – 465 с.
Контрольная точка № 3. Темы для подготовки реферата.
1. Судьбы русской литературы ХХ века.
2. Шестидесятники, семидесятники, восьмидесятники. Нулевые.
3. Литература в зеркале критики.
4. Художественный мир современной прозы.
5. Утраченные альтернативы. Формирование монистической концепции литературы ХХ века.
6. Русская современная драматургия.
7. Современная русская поэзия.
8. Постмодернизм: От истоков до конца столетия. Эволюция научного мифа.
9. Избавление от миражей: реализм сегодня.
10. Поэзия «бронзового века»: Принципы художественной типологии.
11. Литературное сегодня. О русской прозе. 90-е годы.
12. Русский авангард в поле европейской культуры.
�Содержание
Контрольная точка № 4. Конспект источников.
1. Барт, Р. Смерть автора / Р. Барт // Избранные работы. Семиотика. Поэтика. – Москва : Прогресс,
1989. – 615 с.
2. Вайнштейн, О. Б. Леопарды в храме (Деконструкционизм и культурная традиция) / О. Б. Вайнштейн
// Вопросы литературы. – 1989. – № 12. – С. 167–199.
3. Вельш, В. Постмодерн: Генеалогия и значение одного спорного понятия / В. Вельш // Путь. – 1992. –
№ 1. – С. 109–136.
4. Генис, А. А. Вавилонская башня: Искусство настоящего времени / А. А. Генис. – Москва :
Независимая газета. – 1997. – 251 с.
5. Ильин, И. П. Постмодернизм : словарь терминов / И. П. Ильин. – Москва : INTRADA, 2001. – 384 с.
6. Козловски, П. Культура постмодерна: Общественно-культурные последствия технического
развития / П. Козловски. – Москва : Республика, 1997. – 240 с.
7. Липовецкий, М. Н. Апофеоз частиц, или Диалоги с Хаосом / М. Н. Липовецкий // Знамя. – 1992. –
№ 8. – С. 212–224.
8. Липовецкий, М. Н. Патогенез и лечение глухонемоты / М. Н. Липовецкий // Новый мир. – 1992. –
№ 7. – С. 213–223.
9. Липовецкий, М. Н. Русский постмодернизм: Очерки исторической поэтики / М. Н. Липовецкий. –
Екатеринбург : Изд-во Уральского ун-та, 1997. – 317 с.
10. Личное дело № : литературно-художественный альманах / сост. Л. С. Рубинштейн. – Москва :
Союзтеатр, 1991. – 272 с.
11. Маньковская, Н. Б. Эстетика постмодернизма / Н. Б. Маньковская. – Санкт-Петербург : Алетейя,
2000. – 347 с.
12. Николаева, О. А. Православие и свобода / О. А. Николаева. – Москва : Изд-во Московского
подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2002. – 398 с.
13. Постмодернизм :
энциклопедия
/
сост. А. А. Грицанов,
М. А. Можейко.
–
Минск :
Интерпрессервис : Книжный Дом, 2001. – 1040 с.
14. Постмодернисты о посткультуре: Интервью с современными писателями и критиками. – Москва :
Литературно-издательское агентство Р. Элинина, 1996. – 213 с.
15. Скоропанова, И. С. Русская постмодернистская литература: Новая философия, новый язык : учеб.
пособие. – Санкт-Петербург : Невский простор, 2002. – 415 с.
16. Эко, У. Заметки на полях «Имени розы» / У. Эко // Иностранная литература. – 1988. – № 10. –
С. 88– 104.
�Содержание
17. Эпштейн, М. Н После будущего. О новом сознании в литературе / М. Н. Эпштейн // Знамя. – 1991. –
№ 1. – С. 217–231.
18. Эпштейн, М. Н. Парадоксы новизны / М. Н. Эпштейн. – Москва : Советский писатель, 1988. –
415 с.
19. Эпштейн, М. Н. Постмодерн в России: литература и теория / М. Н. Эпштейн. – Москва : Изд-во
Р. Элинина, 2000. – 367 с.
20. Эпштейн, М. Н. Постмодерн в русской литературе / М. Н. Эпштейн. – Москва : Высшая школа,
2005. – 465 с.
Контрольная точка № 5. Темы для сообщений.
1. Что такое «литературный процесс»? Каковы особенности социокультурной ситуации 90-х годов?
2. В чем суть полемики о современном литературном процессе?
3. Назовите характерные черты литературы периода «оттепели».
4. Что такое «другая литература»? Как вы понимаете термин «андеграунд»?
5. Что такое постмодернизм – литературное течение, мировидение, мироотражение?
6. Как вы трактуете термин «интертекстуальность»?
7. Каковы функции интертекстуальности в постмодернистском произведении?
8. Рассмотрите с этой точки зрения какое-либо произведение – «Голова Гоголя» или «Человек-язык»
А. Королева; «Чапаев и Пустота» В. Пелевина; «Голубое сало» В. Сорокина.
9. В чем смысл комментариев в постмодернистских текстах?
10. Проанализируйте мотивы и образы русской классической литературы в романе А. Битова
«Пушкинский дом».
11. В чем проявляется стилистическое новаторство Вен. Ерофеева в поэме «Москва – Петушки»?
12. Как вы понимаете «феномен В. Пелевина»?
13. В чем смысл афоризма Бэллы Ахмадулиной «Слово равно поступку»?
14. В чем опасность замены лирического «Я» «потоком реальности», разрушающим поэтику
смыслового стиха?
15. Какое содержание вкладывают поэты современного авангарда в понятие «закон поэтической
биологии», обоснованное Владиславом Ходасевичем?
�Содержание
16. Охарактеризуйте «постмодернизм» в поэзии.
17. Определите водораздел между поэзией и стихотворством. Приведите примеры и дайте анализ.
18. В каких жанрах современной лирики (элегия, послание, баллада, сонет) проявляется наибольшее
влияние поэтики Иосифа Бродского?
Контрольная точка № 6. Художественные тексты для подготовки индивидуального сообщения.
1. Азольский А. Клетка.
2. Астафьев В. Прокляты и убиты.
3. Ахмадулина Б. Самые мои стихи.
4. Битов А. Пушкинский дом.
5. Бородин Л. Царица смуты.
6. Бродский И. Урания.
7. Буйда Ю. Прусская невеста.
8. Бутов М. Свобода.
9. Владимов Г. Генерал и его армия.
10. Галковский Д. Бесконечный тупик.
11. Гандлевский С. Трепанация черепа.
12. Давыдов Ю. Бестселлер.
13. Дмитриев А. Закрытая книга.
14. Екимов Б. Пиночет.
15. Ермаков О. Знак зверя.
16. Ерофеев Вен. Москва – Петушки.
17. Ерофеев Вик. Жизнь с идиотом.
18. Кибиров Т. Парафразис.
19. Королев А. Человек-язык.
20. Маканин В. Андеграунд, или Герой нашего времени.
21. Набоков В. Дар.
22. Палей М. Кабирия с Обводного канала.
23. Пелевин В. Generation «П».
24. Петрушевская Л. Время ночь.
25. Попов Е. Подлинная история «Зеленых музыкантов».
26. Распутин В. Рассказы 90-х годов.
�Содержание
27. Солженицын А. Двучастные рассказы. Крохотки.
28. Соколов С. Школа для дураков.
29. Толстая Т. Кысь.
30. Улицкая Л. Медея и ее дети.
ВОПРОСЫ К ЗАЧЕТУ
1. Многозначность термина «постмодернизм».
2. Споры об истоках и времени возникновения постмодернизма.
3. Культурное состояние эпохи постмодерна: менталитет постиндустриального общества, крушение
«метаповествований» (Лиотар), эпистемологическое сомнение, фрагментарность, влияние массмедиа.
4. Модернизм и постмодернизм.
5. Постмодернизм в культуре Запада и Востока.
6. Виртуальные реальности: время и пространство.
7. Особенности русского постмодернизма. Время возникновения и социальные причины.
8. Художественные особенности постмодернизма: нелинейность поэтики, парадоксы времени,
саморефлексия, интертекстуальность, игровое начало, пастиш, ирония, раздробленность сознания
героя, герой как пучок культурных ассоциаций, «смерть автора».
9. Что такое «литературный процесс»? Каковы особенности социокультурной ситуации 90-х годов?
10. В чем суть полемики о современном литературном процессе?
11. Назовите характерные черты литературы периода «оттепели».
12. Что такое «другая литература»? Как вы понимаете термин «андеграунд»?
13. Что такое постмодернизм – литературное течение, мировидение, мироотражение?
14. Как вы трактуете термин «интертекстуальность»?
15. Каковы функции интертекстуальности в постмодернистском произведении? Рассмотрите с этой
точки зрения какое-либо произведение – «Голова Гоголя» или «Человек-язык» А. Королева; «Чапаев
и Пустота» В. Пелевина; «Голубое сало» В. Сорокина.
16. В чем смысл комментариев в постмодернистских текстах?
17. Проанализируйте мотивы и образы русской классической литературы в романе А. Битова
«Пушкинский дом».
18. В чем проявляется стилистическое новаторство Вен. Ерофеева в поэме «Москва – Петушки»?
19. Как вы понимаете «феномен В. Пелевина»?
20. В чем смысл афоризма Беллы Ахмадулиной «Слово равно поступку»?
ВОПРОСЫ К ЭКЗАМ ЕНУ
1. Специфика современного отечественного литературного процесса. Ключевые даты, имена,
феномены.
2. Отечественный постмодернизм в работах М. Эпштейна, М. Липовецкого, А. Гениса и др.
3. Журнальная полемика 1990-х гг. о новом сознании в литературе (К. Степанян, Н. Иванова и др.).
4. Осмысление новой художественной стратегии в философской системе М. Эпштейна: диалектика
«прото- и «транс-». Гипотеза М. Эпштейна о «новой сентиментальности» в литературе.
5. Гипотеза о постреализме М. Липовецкого и Н.Л. Лейдермана.
�Содержание
6. Новейшая литература: диалог с классической традицией. Магистральные сюжеты,
интертекстуальные переклички.
7. Литературные премии как «индикатор» мейнстрима («Русский Буккер», премия им. И.П. Белкина,
премия им. Ю. Казакова, «Национальный бестселлер» и др.).
8. Лауреаты премии «Русский Букер» в истории новейшей литературы: М. Шишкин, Л. Улицкая,
О. Павлов, Р.Д.Г. Гальего, В. Аксенов, Д. Гуцко, О. Славникова, А. Илличевский, М. Елизаров.
Читательский, критический и литературоведческий контекст одного романа-лауреата (на выбор).
9. Авторские стратегии в новейшей литературе. Система понятий: литературные репутации, амплуа,
имидж в литературе; авторская стратегия, мистификация, литературная репутация;
позиционирование, пере- и контрпозиционирование.
10. «Медийные персоны» в новейшей литературе (Р. Литвинова, Е. Гришковец, Т. Толстая,
Вик. Ерофеев и др.).
11. Специфика современного отечественного литературного процесса. Ключевые даты, имена,
феномены.
12. Отечественный постмодернизм в работах М. Эпштейна, М. Липовецкого, А. Гениса и др.
13. Журнальная полемика 1990-х гг. о новом сознании в литературе (К. Степанян, Н. Иванова и др.).
14. Осмысление новой художественной стратегии в философской системе М. Эпштейна: диалектика
«прото- и «транс-». Гипотеза М. Эпштейна о «новой сентиментальности» в литературе.
15. Гипотеза о постреализме М. Липовецкого и Н.Л. Лейдермана.
16. Новейшая литература: диалог с классической традицией. Магистральные сюжеты,
интертекстуальные переклички.
17. Литературные премии как «индикатор» мейнстрима («Русский Буккер», премия им. И.П. Белкина,
премия им. Ю. Казакова, «Национальный бестселлер» и др.).
18. Лауреаты премии «Русский Букер» в истории новейшей литературы: М. Шишкин, Л. Улицкая,
О. Павлов, Р.Д.Г. Гальего, В. Аксенов, Д. Гуцко, О. Славникова, А. Илличевский, М. Елизаров.
Читательский, критический и литературоведческий контекст одного романа-лауреата (на выбор).
19. Авторские стратегии в новейшей литературе. Система понятий: литературные репутации, амплуа,
имидж в литературе; авторская стратегия, мистификация, литературная репутация;
позиционирование, пере- и контрпозиционирование.
20. «Медийные персоны» в новейшей литературе (Р. Литвинова, Е. Гришковец, Т. Толстая, В. Ерофеев
и др.).
21. В чем опасность замены лирического «Я» «потоком реальности», разрушающим поэтику
смыслового стиха?
22. Какое содержание вкладывают поэты современного авангарда в понятие «закон поэтической
биологии», обоснованное Владиславом Ходасевичем?
23. Охарактеризуйте «постмодернизм» в поэзии.
24. Определите водораздел между поэзией и стихотворством. Приведите примеры и дайте анализ.
25. В каких жанрах современной лирики (элегия, послание, баллада, сонет) проявляется наибольшее
влияние поэтики Иосифа Бродского?
26. Что такое «литературный процесс»? Каковы особенности социокультурной ситуации 90-х годов?
27. В чем суть полемики о современном литературном процессе?
28. Назовите характерные черты литературы периода «оттепели».
�Содержание
29. Что такое «другая литература»? Как вы понимаете термин «андеграунд»?
30. Что такое постмодернизм – литературное течение, мировидение, мироотражение?
31. Как вы трактуете термин «интертекстуальность»?
Список дополнительной литературы
1. Аннинский, Л. А Локти и крылья: Литература 80-х: надежды, реальность, парадоксы /
Л. А. Аннинский. – Москва : Советский писатель, 1989. – 316 с.
2. Барт, Р. S/Z / Р. Барт. – Москва : Академический Проект, 2009. – 373 с.
3. Громова, М. И. Русская современная драматургия : учеб. пособие / М. И. Громова – Москва :
Флинта : Наука, 1999. – 159 с.
4. Есин, А. Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения : учеб. пособие /
А. Б. Есин. – Москва : Флинта : Наука, 2010. – 247 с.
5. Ильин, И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа / И. П. Ильин.
– Москва : Интрада, 1998. – 255 с.
6. Косиков, Г. К. От структурализма к постмодернизму / Г. К. Косиков. – Москва : Рудомино, 1998. –
188 с.
7. Липовецкий, М. Н. Русский постмодернизм: Очерки исторической поэтики / М. Н. Липовецкий. –
Екатеринбург : Изд-во Уральского ун-та, 1997. – 317 с.
8. Нефагина, Г. Л. Русская проза второй половины 80-х – начала 90-х годов XX века / Г. Л. Нефагина.
– Минск : Экономпресс, 1997. – 231 с.
9. Постмодернисты о посткультуре: Интервью с современными писателями и критиками. – Москва :
Литературно-издательское агентство Р. Элинина, 1996. – 213 с.
10. Роднянская, И. Б. Литературное семилетие. 1987–1994 / И. Б. Роднянская. – Москва : Книжный сад,
1995. 318 с.
11. Руднев, В. П. Словарь культуры XX века: ключевые понятия и тексты / В. П. Руднев. – Москва :
Аграф, 1999. – 381 с.
12. Скоропанова, И. С. Поэзия в годы гласности / И. С. Скоропанова. – Минск : Народная асвета, 1993.
– 197 с.
13. Скоропанова, И. С. Русская постмодернистская литература : учеб. пособие / И. С. Скоропанова. –
Москва : Флинта : Наука, 1999. – 607 с.
14. Эпштейн, М. Н. Постмодерн в России: литература и теория / М. Н. Эпштейн. – Москва : Изд-во
Р. Элинина, 2000. – 367 с.
�Содержание
З А В ГО Р ОД Н Я Я Н АТА Л Ь Я И В А Н О В Н А
Ученая степень: кандидат филологических наук
Должность: доцент кафедры литературы
Ведущий преподаватель на 4-5 курсах филологического факультета по дисциплинам:
•
«История русской литературы ХХ века»,
•
«Новейшая русская литература»,
•
«Современный литературный процесс».
�
Dublin Core
The Dublin Core metadata element set is common to all Omeka records, including items, files, and collections. For more information see, http://dublincore.org/documents/dces/.
Title
A name given to the resource
<strong><a href="http://library.altspu.ru/ecat/zgate?ACTION=follow&SESSION_ID=64080&TERM=%D0%97%D0%B0%D0%B2%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D1%8F%D1%8F,%20%D0%9D%D0%B0%D1%82%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D1%8F%20%D0%98%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0%5B1,1004,4,6%5D&LANG=rus">Завгородняя, Наталья Ивановна</a></strong>
Dublin Core
The Dublin Core metadata element set is common to all Omeka records, including items, files, and collections. For more information see, http://dublincore.org/documents/dces/.
Title
A name given to the resource
Новейшая русская литература
Subject
The topic of the resource
1. Литературоведение. 2. Современная русская литература — 20 в. — 21 в. нач. 3. литература "нулевых". 4. русская художественная литература. 5. русская проза. 6. новейшая русская литература. 7. русские писатели. 8. современные писатели. 9. художественные тексты.
Description
An account of the resource
Новейшая русская литература [Электронный ресурс] : учебно-методическое пособие для студентов филологического факультета / Алтайский государственный педагогический университет ; сост. Н. И. Завгородняя. — Барнаул : АлтГПУ, 2019. — 62 с.
Пособие «Новейшая русская литература» для студентов-старшекурсников филологического факультета ставит своей задачей дать общее представление о русской литературе конца XX века – начала XXI века. Материал пособия и способ его освоения поможет закрепить у студентов навык интерпретации художественных текстов новейшего времени и сформировать представление об основных тенденциях и специфике литературного процесса XX-XXI вв., знаковых для литературы этого периода явлениях: отдельных авторах, произведениях, творческих судьбах, художественных стратегиях.
Creator
An entity primarily responsible for making the resource
Составитель: <strong><a href="http://library.altspu.ru/ecat/zgate?ACTION=follow&SESSION_ID=64080&TERM=%D0%97%D0%B0%D0%B2%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D1%8F%D1%8F,%20%D0%9D%D0%B0%D1%82%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D1%8F%20%D0%98%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0%5B1,1004,4,6%5D&LANG=rus">Завгородняя, Наталья Ивановна</a></strong>.
Source
A related resource from which the described resource is derived
Алтайский государственный педагогический университет, 2019
Publisher
An entity responsible for making the resource available
Алтайский государственный педагогический университет
Date
A point or period of time associated with an event in the lifecycle of the resource
05.02.2019
Rights
Information about rights held in and over the resource
©Алтайский государственный педагогический университет, 2019
Format
The file format, physical medium, or dimensions of the resource
pdf, exe
Language
A language of the resource
русский
Type
The nature or genre of the resource
учебно-методическое пособие
Identifier
An unambiguous reference to the resource within a given context
<URL:<a href="http://library.altspu.ru/dc/pdf/zavgorodniaia.pdf" target="_blank">http://library.altspu.ru/dc/pdf/zavgorodniaia.pdf</a>>.<br /><URL:<a href="http://library.altspu.ru/dc/exe/zavgorodniaia.exe" target="_blank">http://library.altspu.ru/dc/exe/zavgorodniaia.exe</a>>.
литература "нулевых"
Литературоведение
новейшая русская литература
русская проза
русская художественная литература
русские писатели
Современная русская литература — 20 в. — 21 в. нач.
современные писатели
художественные тексты